Летальный исход
Шрифт:
Она тут же изобразила важничающую задиру и фыркнула:
– Да они там просто бездарные игроки из низшей лиги по сравнению с этой точкой. Только и умеют, что притворяться да выпендриваться.
Я улыбнулся.
– Окей. Давай, бей прямо в цель.
Подошла официантка, и мы заказали сэндвич с кресс-салатом для Кэтлин.
– А что пить будете? – спросила она.
– Мартини с гранатовым соком, – сказала Кэтлин.
Официантка улыбнулась и посмотрела на меня:
– А вы, сэр?
Я посмотрел на Кэтлин.
– Ну, говори же! – И она захихикала.
Я вздохнул и произнес:
– Возьму чего-нибудь чисто космополитического.
Кэтлин
Принесли напитки. Мне не хотелось испортить такой замечательный момент и это настроение, но было необходимо выяснить, что такое произошло, что заставило ей изменить свое мнение обо мне.
– Огастес, – сказала она.
– Что Огастес?
– Ты послал его охранять Эдди.
– Послал.
– Хотя мы тогда с тобой разбежались.
– Ну и что?
– А то, что это означает, что ты действительно беспокоишься об Эдди и хочешь, чтобы она была в безопасности. Эта мысль согревает мне сердце, Донован. И подтверждает, что у тебя добрый характер.
Я припомнил, как неделю назад испортил настроение Лорин и был после этого твердо настроен не делать и не говорить ничего такого, что могло бы обернуться против меня, то есть испортить то, что обещало мне эпическое завершение вечера. И решил держаться более осторожно, в пределах безопасных тем для разговора.
– Тебе представилась возможность провести некоторое время с Куинном? – спросил я.
– Ага, – ответила она. – Огастес чудесно общается с детьми – он такой нежный и добрый!
Я что-то не припомню, чтобы имя Огастес когда-нибудь хоть как-то соотносилось и сочеталось в одном предложении со словами нежный и добрый.
– И ты с ним говорила обо мне? – спросил я.
– Конечно! – ответила Кэтлин, сверкая глазами.
– И что?
– И я сказала ему, что у тебя много серьезных недостатков.
Я кивнул.
– И что он на это сказал?
Кэтлин не минутку стала серьезной и сделала паузу, чтобы придать своим словам больший вес.
– Он сказал, что ты – настоящий рыцарь. И что ты все время в походе, сражаешься со злом.
– И что-нибудь еще?
– Да. Что хорошо иметь такого друга.
– А он упомянул, что я к тому же обожаю кошечек и бабочек?
– Нет… слава Богу!
Час спустя мы поднялись ко мне в номер-люкс, и Кэтлин навалилась на меня со своими поцелуями, прежде чем я успел закрыть дверь. И наши руки пошли шарить друг по другу, торопясь опередить одна другую в стремлении заласкать как можно больше поверхности кожи за самый короткий промежуток времени. Я прижал ее к стене и прижался к ней всем телом, обнимая ее, и наши губы заработали в усиленном режиме, стараясь не отстать от понесшейся вскачь страсти.
Потом Кэтлин вырвалась, потащила меня в спальню, развернула и толкнула на кровать. Я сел и потянулся к ней, но она отбросила мои руки.
– Черт побери, эти твои гранаты просто поразительно на меня действуют!
– Ты имеешь в виду вот эти? – Кэтлин содрала с себя лифчик, и тут мои мозговые извилины завертелись прямо как цифры в игровом автомате. – Давай же, Донован! – крикнула она.
– Давать?
Кэтлин сбросила все одежки и вышла из образовавшейся на полу кучки. Облизала губы.
– К услугам вашей шейки матки [23] , – сказал я.
Любовью мы занимались прямо как тинэйджеры, неистово, сбивая и комкая
– Эй, потише! Мы же оба знаем, что я вовсе не так уж хорош!
Глава 38
В Цинциннати свирепствовал ветер, он налетал и крутился под серым с красноватым отливом небом. Обрывки бумаги оживали в этих потоках ветра. Автобус остановился на углу Пятой и Вайн-стрит, и из него вышла молодая леди в коротком теплом сером платье с плиссированной юбкой. Внезапный сильный порыв ветра набросился на это ее платье, юбка закрутилась и заплясала, обвиваясь вокруг ее ног и открывая больше, чем она хотела бы. Из сточной канавы вылетела какая-то целлофановая обертка и стала частью маленького крутящегося циклона, который промчался ярдов двадцать по Вайн-стрит, прежде чем застрять на тротуаре напротив «Бек билдинг».
23
Непристойная игра слов: английское выражение At your service (К вашим услугам) и At your cervix (cervix uteri – шейка матки) читаются практически одинаково.
Бек был скромным, даже аскетическим зданием и располагался в нескольких шагах от отеля «Цинциннати», в котором я провел предыдущую ночь. Кроме всего прочего, в этом здании располагалась юридическая фирма «Хастингс, Ангер энд Лоувел».
По словам портье, мой угловой номер-люкс на третьем этаже этого легендарного отеля был пышным и роскошным сверх всякой меры. Несмотря на это, из кухни и гостиной открывался прекрасный вид на центр Цинциннати, а также на парадный подъезд «Бек билдинг», так что я сделал все от меня зависящее, чтобы не обращать внимания на декор номера, пока дожидался звонка от Огастеса Куинна.
Куинн прибыл в город на час раньше меня, имея при себе лишь брезентовую сумку. Сейчас он сам и его сумка находились в багажнике черного седана, принадлежащего Салу Бонаделло.
Мне оставалось лишь надеяться, что он еще жив.
Вообще-то, я был почти уверен, что он жив, потому что это было частью нашего плана.
Каждый город живет в своем собственном ритме, вот я и внимал и впитывал в себя все, что только можно было впитать – виды и звуки центра Цинциннати, видимого из моего окна, – стараясь все это как следует прочувствовать. Через полквартала от меня на замерзшей парковой скамейке посреди того, что можно было считать центральной городской площадью, сидел какой-то бездомный бродяга; площадь же представляла собой участок размером с квартал, и на ней стояла беседка, но она имела вполне достаточные размеры, чтобы вместить какое-нибудь публичное мероприятие на открытом воздухе. На улице было жутко холодно, но рядом с бродягой болтались два голубя, надеясь на подачку, на кусочек хлеба. Интересно, а у него когда-нибудь была другая жизнь, получше, чем эта? Надеюсь, что была.
Я не рассчитывал, что Куинн позвонит мне в ближайшие десять-пятнадцать минут, и не собирался особо беспокоиться, даже если пройдет полчаса, а я так и не дождусь его звонка. Стоя у окна, я размышлял о том, что пока что у меня, вроде бы, нет никаких оснований считать, что Сал меня обманет и заложит, и все же я поставил на кон жизнь Куинна, полагая, что такого не случится.
И еще я думал о том, какую превосходную мишень из себя представляю, стоя вот так перед огромным окном от пола до потолка.