Летающий цирк
Шрифт:
– Ого! Такого я еще не видел! – Толли от изумления с трудом подбирал слова. – Правда летает!
Роберт хотел что-то ответить, но сумел только облегченно вздохнуть.
Зрители вскочили, восторженно захлопали и радостно завопили.
Лили почувствовала, как внутри нее тоже бурлит радость, и присоединилась к оглушительным аплодисментам. Анжелика и впрямь была великолепна. Она совершила настоящее чудо, которое было под силу только гибриду.
Все в шатре смотрели на полет девочки. Она легко летала туда-сюда, наслаждаясь вниманием, а на лице ее застыло выражение полного спокойствия. Взмахи крыльев стали более редкими,
Наконец она мягко приземлилась на краю арены, подняв в воздух небольшое облако опилок. Подняла лежавшую рядом трость. Опираясь на нее и гордо вздернув подбородок, она выпрямилась в полный рост, расправила крылья и поклонилась.
Зал разразился бурными аплодисментами, а Анжелика вышла в центр арены и, улыбаясь, помахала всем рукой. Впрочем, уже через несколько секунд аплодисменты поутихли, и Лили услышала, как зрители вновь стали переговариваться. Улыбка Анжелики показалась Лили не совсем искренней, а когда акробатка подошла к занавесу, то от ее радости не осталось и следа.
На арену вновь вышли Слимвуд и мадам Лионс-Мейн.
– Вот все! Представление окончено! – объявил Слимвуд.
Все смотрели на него, кроме Лили, а потому только она заметила, что в полумраке за занвесом к Анжелике подошел Болван.
– Сейчас мы зажжем свет, после чего вы сможете покинуть шатер, – сказала мадам Лионс-Мейн.
Механоид схватил Анжелику за руку, и девочка вся сжалась. У нее опустились плечи, а крылья безвольно повисли за спиной. Акробатка посмотрела в щель между занавесями, и ее глаза вдруг расширились от удивления. Проследив за ее взглядом, Лили поняла, что девочка, должно быть, заметила Толли.
Но тут Болван закрыл занавес, и они исчезли из вида. Оставалось лишь смотреть на Слимвуда и мадам Лионс-Мейн.
Никто из артистов не вышел на финальный поклон, но ведущие продолжали стоять и кланяться, принимая аплодисменты.
– Вы это видели? – возмутилась Лили, когда поклоны наконец прекратились.
Толли кивнул.
– Кажется, она меня узнала. А тот механоид явно сделал ей больно.
– Не может быть, – возразил Роберт. – Механоиды не могут причинить вред человеку.
– Это еще почему? – спросил Толли.
– Папа рассказывал, – пояснил Роберт. – Первый закон механики: механическое создание не может ни убить человека, ни причинить ему боль. Они сделаны такими, это правило заложено в них.
– Я бы не была так уверена, – задумчиво произнесла Лили. – Толли прав, Анжелика выглядела несчастной.
Пока они разговаривали, клоуны Джоуи и Огги зажгли лампы вокруг арены. Зрители поднялись и потянулись к выходу.
Ребята снова надели пальто. Роберт натянул свою кепку, а Лили повязала новый полосатый шарф вокруг шеи. Увядший букет она решила оставить. Вытащив недавно отремонтированные карманные часы, девочка посмотрела на циферблат.
– Тридцать две минуты девятого, – сообщила Лили остальным. – Я знаю, что Расти велела нам быть дома к девяти, но званый ужин точно продлится до полуночи. А нам стоит разыскать Анжелику и узнать, все ли с ней в порядке. Может, сможем выяснить что-то еще.
– Но как же нам поговорить с ней, если она под охраной Болвана? – задумался Толли.
Лили покачала
– Не знаю.
– Лили, мне не нравится это место, тут страшновато, – перебил их Роберт. – У меня нехорошее предчувствие, нам надо вернуться домой, к официальной речи твоего отца. Если уйдем сейчас, то никто и не узнает, что мы сбегали. Давай напишем Анжелике письмо. Найдем кого-то, кому можно доверять, и попросим передать его. Может, ведущую?
Лили вспомнила, что мадам Лионс-Мейн попросила ее остаться после представления. Девочка огляделась и увидела, что бородатая женщина стоит рядом со Слимвудом у выхода и прощается со зрителями. Судя по всему, мадам почувствовала на себе ее взгляд – она тут же повернула голову и посмотрела прямо в глаза Лили. Девочке показалось, что женщина будто видит ее насквозь.
– Не думаю, что стоит просить ее о помощи, – пробормотала она.
– Лично мне оба они показались злодеями, – заявил Толли. – А теперь, когда я знаю, что Анжелика тут, я не уйду, пока не удостоверюсь, что с ней все в порядке.
– Думаю, не стоит нам проходить за занавес, – предупредил Роберт. – Кто знает, что нас там ждет.
– Может, спрячемся в толпе, выберемся наружу и зайдем с другой стороны? – предложил Толли.
– Мне кажется или циркачи за нами наблюдают? – вдруг спросила Лили.
Роберт бегло оглядел арену из-под козырька кепки.
– Они весь вечер следят, – тихо сказал он. – Что-то здесь неладно, они все какие-то странные. Как будто выжидают.
Еще не все зрители покинули шатер, а из-за занавеса уже вышли несколько крепких, мускулистых работников в обычной одежде. Они принялись переворачивать и складывать пустые скамьи, прежде чем унести их.
Лили все никак не могла понять: кто же прислал ей мамин дневник и пригласил ее сюда? Если не Анжелика, то кто? Какой-то другой гибрид? Может, мадам Лионс-Мейн или Слимвуд? Или даже Болван? Или те дурацкие клоуны, которые устроили целое представление, когда она пришла… и которые теперь следили за ней издалека, помогая разбирать декорации.
Она вспомнила строчки из открытки:
Внезапно механическое сердце – то самое, на которое намекали в стихотворении, – забилось чаще в предчувствии опасности. Профессор в поместье сказал, что в Англии мало гибридов – и сейчас Лили убедилась, как с ними обращаются. Она почувствовала, как к горлу подступает тошнота, и поняла: ее пригласили сюда, потому что она тоже была гибридом. Каким-то образом циркачи об этом узнали и что-то задумали.
– ОСТОРОЖНЕЕ! – крикнул им мужчина, с грохотом поднимая скамью рядом с ребятами.
Лили огляделась по сторонам: они остались последними зрителями в шатре.
– А где Малкин? – вдруг спросила Лили. Они уже несколько минут как собрались уходить, а он все это время молчал. Малкин не упустил бы возможность вставить остроумный комментарий. Может, его завод кончился, и он уснул? Лили наклонилась, но под стульями было пусто.
– Малкин пропал! – хрипло прокричала девочка.
От ужаса у нее перехватило дыхание. Где же лис? От мысли, что Малкин может бродить один по этому странному месту, стало нехорошо – мало ли что могло случиться?