Лётчики (Сборник)

Неизвестен 3 Автор

Огорчаться пришлось позже, в конце учебного курса. Его товарищей направили для прохождения службы в боевые полки, Николая оставили в училище. Инструктором.

* * *

"Пропал без вести"!

В это невозможно было поверить. Ведь, кажется, совсем недавно с гордостью он прикрепил к петлицам лейтенантские "кубари". Матрена Григорьевна вспоминала, как приехала погостить к сыну в Качу, когда он уже был инструктором. Вечером, после напряженного трудового дня в училище, Николай вышел с ней на прогулку. Группа курсантов, разговаривавших в отдалении, завидев Николая, четко, по-военному приветствовала его. "Двадцать лет, - подумала тогда Матрена Григорьевна, - а уже командир,

людям наставник. И уважают его, видно".

Почти семь лет прошло с того счастливого времени, и вот теперь где он, сын? Может, у партизан, может, в окружении - чего не случится на войне...

* * *

В боевых действиях Николай Иванович Власов участвовал практически с первого дня Великой Отечественной. Командир эскадрильи истребителей, он выполнял боевые задания самой различной сложности и назначения: сопровождал бомбардировщики в тыл врага, штурмовал вражеские позиции, весьма успешно охотился за фашистскими самолетами, неоднократно участвовал в отражении массированных, в том числе и ночных, налетов врага на советские оборонные объекты.

Во второй половине июля 1941 года, после кровопролитных боев в районе Смоленска, наступление фашистских войск на Московском направлении захлебнулось. Гитлер издал специальную директиву за No 34. Впервые с начала войны он был вынужден приказать своим войскам перейти к обороне.

Притягивала к себе врага столица Советского государства. Гитлер так обозначил цель массированных бомбардировок Москвы: "Нанести удар по центру большевистского сопротивления..."

До середины июля 1941 года постановлением Государственного Комитета Обороны и приказом Ставки противовоздушная оборона столицы была усилена, заново перестроены системы взаимодействия авиачастей и боевого руководства ими. Теперь не 11, как недавно, а 18 истребительных авиаполков ПВО - почти 600 самолетов!
– охраняли Москву. В помощь им действовали летчики-истребители армейской и фронтовой авиации, вместе с войсками сражавшейся на дальних подступах к столице. В их числе и истребительная эскадрилья Николая Власова. В документах указывается, что только в районе Брянска ее летчики совершили 143 боевых вылета. Но больше всех, конечно, летал сам командир. Случалось, что майор Власов поднимался на перехват врага по семь-восемь раз в день, вступал в неравные схватки с противником и всегда выходил из них с честью.

...Вечер. Звездное небо фронтового аэродрома. Темные контуры лобастых истребителей на опушке леса. Тишина. Но нет, обманчива фронтовая тишина. Зеленый светлячок сигнальной ракеты наискось прочертил небо над аэродромом.

– К запуску!

– Есть к запуску!

Взревели моторы. Ударило из патрубков упругое пламя. Истребители один за другим пошли на взлет, обдавая душным вихрем и бензиновой гарью оставшихся на земле.

Командир эскадрильи Николай Власов разыскал во тьме головную группу неприятельского эшелона. Едва фашистов схватили наши прожектора, Власов смело бросился против строя в два десятка самолетов, атакуя флагманский "Хейнкель-111". Позже стало известно: вел эшелон, пилотируя головную машину, матерый воздушный стервятник, полковник, отмеченный двумя Железными крестами и многими другими наградами за варварские бомбардировки городов Польши, Франции, Англии.

Умело маневрируя, резко меняя курс, хотел полковник вырваться из прожекторного плена, нырнуть от истребителя во тьму. Но Власов с первой атаки меткой очередью выбил стрелка на вражеском самолете. Потом, уже не опасаясь ответного огня, в упор ударил по правому крылу - оно полыхнуло пламенем. Третьего боевого захода не понадобилось: горящий "хейнкель" по крутой дуге скользнул вниз, яркой точкой

мощного взрыва обозначив место своего падения.

На обезглавленную группу бомбардировщиков вслед за комэском ринулись другие летчики, сбив и выведя из строя несколько гитлеровских самолетов.

* * *

Как-то, возвратившись на аэродром после стремительного и мощного штурма вражеского переднего края, Власов получил срочный вызов к командиру полка. Офицер воспринял это с радостью, надеясь, едва техники и оружейники подготовят машину, взлететь снова. Однако лететь в этот день больше не пришлось. Николай Иванович и еще несколько летчиков их полка получили неожиданное и приятное распоряжение командования: тщательно подогнать обмундирование, выгладить все, как на парад, и к восьми ноль-ноль следующего утра быть готовыми к вылету. В Москву. В Кремль. На вручение правительственных наград.

Настороженная, притихшая встретила их Москва. Враг был совсем рядом. Упругий осенний ветер взметывал кое-где пепел пожарищ, играл неплотно приклеенными матерчатыми лентами, перечеркнувшими крест-накрест окна москвичей. Мерзли, жались друг к другу люди в очередях за дровами, за пайкой хлеба...

В Кремле он никогда не был, и белокаменный зал, освещенный множеством огромных хрустальных люстр, поразил его. Он пристально вглядывался в выбитые золотом на мраморе стен имена тех, кто создавал и множил ратную славу России, и чувствовал сейчас себя прямым наследником бойцов прошлого.

Приглашенных было много, и, когда Михаил Иванович Калинин негромко назвал его фамилию, Власов не сразу тронулся с места. Старый мудрый человек отлично понимал его состояние и потому не торопил, ласково поглядывая на сразу угаданного им стройного молодого летчика. А потом, после церемонии вручения наград, Михаил Иванович, проникшись к Николаю расположением, взял его под руку, когда началась церемония фотографирования.

И снова потекли фронтовые будни: тревоги, боевые задания, обучение новичков.

...Разведчик гитлеровцев значительно углубился на нашу территорию и вот-вот должен был повернуть восвояси. Переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, Николай ждал, когда заправят его самолет. Механики видели это и нервничали. Наконец он, не дожидаясь, когда закончат, влез в кабину, пристегнул парашют. Механик поднял руку: готово! Власов взлетел и, сделав крутой разворот, пошел на стремительное сближение с врагом. Найти без наведения с земли - а рацию в те времена имел не каждый самолет, - успеть набрать заданную высоту и нагнать противника было совсем непросто. Однако Николай быстро справился с этой задачей. Вот он, враг. Командир "Юнкерса-88" хитрил, скрываясь в облаках и часто меняя курсы, а когда краснозвездная машина подошла к нему на расстояние выстрела, обрушил на советского летчика мощный пулеметно-пушечный огонь. Ловким разворотом выйдя из-под огня, Николай нырнул под брюхо врагу. Но и тот оказался не промах тоже нырнул вниз, не забыв ударить по истребителю Власова из носовых пушек.

Разведчик укрылся в рвани облаков, но Николай вновь отыскал его. Начал нагонять - в лоб ударили пулеметные трассы. Пилот оглянулся и ужаснулся: они уже проскочили озера. А за ними вот он - рукой подать - передний край. "Юнкерс" явно заманивал его на свою территорию, под удар истребителей прикрытия. Неужели уйдет? С разведданными о наших войсках, с пленкой аэрофотосъемки. Николай ринулся в атаку сзади и сверху. Что называется, не кланяясь больше пулям, подошел на короткую дистанцию, решил бить наверняка. Все крупнее, четче в дымчатом стекле прицела пилотская кабина. Пора! Но почему же не стучат его пулеметы?! Аэродромная спешка? Вот чем она обернулась в бою!