Лететь выше всех
Шрифт:
Фрина в изящной шляпке ела так, словно постилась много месяцев кряду. Дот радостно встречала каждое новое блюдо. Кандида, которой разрешили ужинать вместе со взрослыми, руководила церемонией сжигания своей ночной рубашки – последнего свидетельства ее пленения. Девочка настойчиво кормила мишку конфетами. Золоченая люстра с высокими подсвечниками освещала массивные серебряные блюда. В камине ярко горели поленья. Из всех финалов приключений этот был самым лучшим.
– За Кандиду! – провозгласила Фрина и подняла бокал.
Дядя Джек позволил ребенку отхлебнуть
– Дядя Джек, тетя Банжи, мамочка, папочка, Дот и Фрина, – начала она. За столом воцарилось молчание. Кандида почувствовала, что любит всехвсех. – Спасибо за то, что вы нашли меня и привезли мишку, – сказала она, а потом перебралась на колени к Фрине и запечатлела на ее щеке влажный поцелуй.
Глава тринадцатая
Как кто помрет – со всеми долгами квит.
Вернувшись в Мельбурн, Фрина призвала на помощь господина Батлера и весь четверг мыла машину. Она поведала слугам отредактированную версию своих приключений и не отлучалась из дома до самого вечера, а потом отправилась на Сент-Килду. Фрина хотела отыскать Клару. Это не составило большого труда, поскольку Клара была широко известна в тех краях.
34
Акт III, сцена 2. Перевод М. Кузьмина.
Этот худенький уличный воробышек сидел в кафе, уставившись в пустую чашку чая. Когда Фрина вошла, девушка подняла голову и улыбнулась ей с искренней теплотой.
– Фрина! Закажи-ка мне еще чаю. У меня все нутро пересохло. Никак нашла для меня работенку?
Фрина заплатила за чай, к которому сама бы ни за что не притронулась, и пустилась в объяснения.
С детского личика на нее смотрели проницательные глаза.
– Говоришь, на следующий день они его вздернут?
– Да.
– Так и быть, сделаю это за десять фунтов. Если бы мне не надо было зарабатывать себе на жизнь, я бы это и даром сделала. Сидней Брейшоу, так? Отлично. Сама обо всем позаботишься?
– А ты не можешь? Я не знаю, служит ли еще Бриггс в Пентридже.
– Хорошо. Дай мне еще двадцать фунтов, чтобы умаслить его.
Фрина выложила деньги.
– Только не подведи меня, Клара. Я дала слово.
– Нет. Не подведу, – пообещала Клара и прочертила грязным пальчиком крест на плоской груди своего спортивного свитера.
Фрина поспешила удалиться. Клара действовала ей на нервы.
На вечер четверга у Фрины было намечено совращение очаровательного доктора Филдинга. Но она вспомнила об этом, только когда госпожа Батлер спросила ее, что бы она хотела на ужин.
– Черт, совсем забыла!
– Не мудрено: последние дни у вас было столько хлопот, – кивнула госпожа Батлер. – Так что на этот раз я ворчать не стану.
Фрина поняла намек и улыбнулась.
– Надеюсь, следующего раза не будет, – сказала она любезно. – Не могли бы вы приготовить простенький легкий ужин?
– Овощной суп, котлеты из ягненка, зеленые бобы, картофель «Анна»? [35] Яблочный пирог со сливками? – предложила госпожа Батлер.
– Очень хорошо. А потом кофе и ликеры в моей гостиной наверху. Попросите господина Батлера развести там огонь в камине. И оставьте полную поленницу дров. После того как принесете кофе, я не хочу, чтобы нас беспокоили.
35
Французская картофельная запеканка.
Госпожа Батлер поджала губы и кивнула. Еще того гляди потребуют расчет завтра утром, подумала Фрина. Если, конечно, доктор поддастся соблазну.
Фрина приняла роскошную ванну и тщательно оделась, выбрав свободное теплое бархатное платье от Эрте. [36] Черное, с мехом на манжетах и воротнике и пятнадцатисантиметровой меховой оторочкой по подолу. Она старательно расчесала волосы и наложила немного румян.
Дот помогла хозяйке надеть платье и опустилась на колени, чтобы застегнуть на узких щиколотках мягкие кожаные ботинки.
36
Эрте (Тыртов Роман Петрович) (1892–1990) – русский художник-модернист, корифей графического дизайна и знаменитый модельер. Провел большую часть жизни в Париже и Монте-Карло.
– Взвешиваете свои шансы, мисс?
– Да. Он неловок, но очарователен, что скажешь?
– Будьте осторожны, – предостерегла Дот. – Это австралиец. А у них иные представления о девушках, чем у русских.
– И итальянцев, – согласилась Фрина. – Я буду осторожна. Ты уходишь или останешься дома?
– Останусь, – сказала Дот, затягивая шнурок. – Я ходила в библиотеку, так что почитаю и послушаю радио. Я вам не помешаю, мисс? Я ведь могу спуститься и подняться по своей лестнице.
– Надеюсь, ты ничего не имеешь против, – сказала Фрина. – И Батлеры тоже.
– Они все поймут, – ответила Дот. – Я же поняла. Поначалу это немного ошарашивает, но потом привыкаешь. Желаю вам хорошо провести время, мисс. – И Дот, нисколько не завидуя, спустилась вниз поужинать с Батлерами.
Фрина курила папиросу за папиросой и размышляла. Дот права: австралийские мужчины совсем другие. Она вовсе не хотела, чтобы их отношения затронули чувства. У нее не хватало терпения на зависимость, и она не понимала, что такое ревность.