Лети, ведьма, лети! [тетралогия]
Шрифт:
– Мило.
– Еще как. Если учесть, что потенциал ведьмовства у этой Юли просто огромный, то становится ясным, почему Сидора от нее спрятали во Дворце Ремесла. Она его с лица земли сотрет и не заметит. Сдует, как пылинку с рукава. Согласись, такое обращение нежелательно даже с очень плохим человеком. Тем более этот свихнувшийся Акашкин просто жалок.
В этот момент кристалл внутренней связи сверкнул зеленоватой вспышкой.
– Да? – подошла к кристаллу Госпожа Ведьм и коснулась его ладонью.
– Госпожа, это
– Я вас слушаю.
– Кажется, наш больной приходит в норму. Он заговорил.
– И что же он говорит?
– Он просит защиты и также просит беседы с высшим руководством, то есть с вами, Госпожа.
– Зачем это ему?
– Этого он не сказал. Просит конфиденции.
– Хорошо, приведите его в Малый зал Ремесла. Я сейчас буду.
Кристалл погас.
– Ты пойдешь со мной? – спросила ведьма у своего мужа.
– Да, вдруг этот Акашкин агрессивен. Я буду спасать тебя от него, если понадобится.
– Ты забываешь, что я тоже агрессивна, – скупо усмехнулась Дарья. – Особенно в моем теперешнем положении.
Малый зал Ремесла был уютным, хоть и претендующим на неброскую роскошь. Стены здесь были обиты бархатом, мебель стилизована под вычурную эпоху рококо, полы устелены мягкими коврами. Уютно потрескивали дрова в большом мраморном камине; на лакированном столе красовалась роскошная фарфоровая ваза с фруктами. Рядом сверкал хрустальными гранями графин с вином и два бокала. Госпожа Ведьм и ее супруг прибыли в Малый зал раньше беспокойного пациента. Дарья с комфортом разместилась на софе, Герцог налил было вина в бокал, но тут дверь открылась, и санитарка ввела неприятного обликом и манерами мужчину по имени Сидор Акашкин. Он оглядел помещение и задрожал. Дарья посмотрела на его потерянное лицо и еще острее почувствовала жалость. Но быстро одернула себя. Главной ведьме не подобала жалость, ей подобала объективность.
– Прошу вас, проходите, присаживайтесь, – сказала Дарья, стараясь говорить так, чтобы ее голос не напугал жалкого человечка. – Мы не причиним вам никакого вреда. Мы те, кого вы хотели видеть.
И тут человечек отколол штуку: бухнулся на колени и так и пополз к Дарье по ковру, однообразно скуля:
– Ма-а-а-атушка, не погуби!
Дополз до кончиков Дарьиных туфель и принялся их лобызать.
– Успокойтесь! – напрасно увещевала болвана Дарья. – Вам не сделают ничего плохого. Да сядьте же вы наконец и оставьте в покое мои туфли!
Приказ возымел действие. Санитарка помогла больному встать и усесться в кресло напротив Госпожи Ведьм. Тут подсуетился Герцог:
– Разрешите, милейший, э-э, Сидор, налить вам вина. Исключительно для поддержания разговора.
Сидор что-то мемекнул в ответ. Герцог наполнил его бокал, собственноручно подал. Дарья видела, как вместе с бокалом ее муж передает в руки трясущегося человечка успокаивающее заклинание Трех Камней. Теперь Сидор, выпив вина,
Сидор припал к бокалу с вином, как младенец к материнской груди. Когда бокал опустел, в глазах его появилось осмысленное выражение, да и нервная дрожь прекратилась.
– Б-благодарю, – хрипло пробормотал он.
– Не за что, не за что, – игриво ответил Герцог, отставляя бокал. – Как себя чувствуете?
– Гораздо лучше, спасибо, – ответил Сидор и снова обратил взор на Дарью: – Госпожа, я уповаю только на вашу защиту и поддержку.
– Вы получите то, о чем просите, – сказала Дарья. – Но с одним условием. Вы должны все мне рассказать.
– Ничего не утаю! – клятвенно воздел руки Сидор. – Как на духу, госпожа, как на духу!
– Слушаю вас, – кивнула Дарья.
– Я журналист, – заговорил Сидор, и эти его слова прозвучали с некоторой гордостью. – Я всегда старался держать руку на пульсе событий родного города.
– Это Щедрого?
– Да, Щедрого. Если вам известен этот маленький российский городок…
– Известен вполне. Продолжайте.
– Когда она приехала к ней, я поначалу не обратил на это событие внимания. И только потом догадался: да ведь это они, они!..
– Погодите. Кто такие эти ваши таинственные «они»? Внесите ясность, Сидор.
– Да ведьмы! Молодая – Юля Ветрова, постарше – наша известная колдунья Анна Гюллинг. Юля Анне Николаевне племянницей вроде бы приходится, ну я и стал за ней наблюдать…
– Зачем?
– Так интересно же! Молодая ведьмочка, симпатичная, приехала в наш город. Что она будет делать, чем займется. Как ее ведьмовство проявится… Я, – добавил журналист с тихой горечью, – книгу хотел написать. О российском оккультизме.
– Ну и что же, – сказала Дарья. – Писали бы свою книгу, сейчас все пишут, такое поветрие…
– Так ведь бес! – взвизгнул Сидор Ахашкин.
– Какой бес?
– Который меня попутал. Смутил. И в меня вселился!
– Стоп. Давайте разберемся: бес вас попутал, смутил или все-таки в вас вселился? Нам это действительно важно знать…
– Сначала попутал, а потом вселился, – заявил Сидор. Спокойствия на его лице как будто и не бывало, глазки бегали, губы нервно шевелились.
– Так не бывает, – сказал Герцог, старательно пряча улыбку и наливая Акашкину еще бокал вина.
– Бывает. Со мной бывает, – отринул все возражения Акашкин и осушил бокал.
– Ну хорошо, – терпеливо заговорила Дарья, украдкой массируя живот – сидеть было тяжеловато. – Допустим, так все и было. Но почему вы обратились в ОВС за помощью и, цитирую, предоставлением идеологического убежища?
– Потому что мне страшно, – пугливо клацнул зубами Акашкин. – Потому что я ведьму сжег. Эту. Юлю Ветрову. То есть не я лично сжег, а сидящий во мне бес, но это все равно, все равно… И теперь она хочет меня уничтожить!