Летим за монстрами!

Молотов Виктор

— Да ты ж наша гордость! — воскликнула маман, встречая меня. Они с батей уже сняли коньки.

— Да просто красавчик! — добавил батя. — Дай пожму руку чемпиону.

Мы обменялись с ним рукопожатиями.

Я ещё не снял коньки, когда увидел замершего Акулыча. Он застыл слева, недалеко от берега, а затем превратил руки в плавники, выставил зубы и принялся вгрызаться в лёд.

— Ой… А что твой двоюродный брат делает? — пробормотала подъехавшая ко мне Настя, повисая на моём плече.

— Воду ищет, —

засмеялся я.

— Так установка же есть, — Настя махнула рукой в сторону.

Я тоже заметил большую прорубь и магическую установку, которая добывала воду для дворцовых нужд. В тридцати метрах справа.

— Ура! — вскрикнул Акулыч, вылезая на поверхность, чтобы отдышаться. — Я, кажется, почти добрался до воды.

— Сейчас, — ответил я остальным и подъехал к акулоиду. — Пойдём, кое-что покажу.

— Ну шеф, дай мне закончить дело, — обиженно скорчился Акулыч. — Я так хочу искупаться, только нашёл тонкое место…

— Пойдём, — взял я его за локоть, ниже которого уже был острейший плавник.

— Ну давай, — удивился акулоид. — А что там?

— Сейчас увидишь, — ответил я, сдерживая смех.

Когда я доставил его до установки, он непонимающе уставился в прорубь. А затем поднял голову и вскрикнул:

— Да что ж такое! А-а-а! — затем повернулся ко мне. — И как я её не заметил!

— Не благодари, — хмыкнул я и слегка постучал пальцем по своему виску. — Вот этим надо думать чаще. Хоть бы сказал, что ты там высматриваешь.

— Да понятно… — пробурчал Акулыч и стянул с себя одежду, оставаясь в семейных трусах. — Ладно, я немного ополоснусь.

Секунда, и он исчез под водой.

— Ой, там же вода ледяная! — округлила глаза Настя.

— Не переживай, Настюш, он у нас парень закалённый, — улыбнулся я в ответ.

В течение дальнейших пяти минут мы сняли коньки, поговорили насчёт погоды, и батя перекинулся парой слов с седым телохранителем княжны.

— Говорит, нам надо уходить, — обратился он ко всем. — Акулыч там скоро?

— А что случилось? — поинтересовался я.

— Погода портится, — ответил седой маг, и в кармане у него что-то запищало. — Скоро в этой зоне ветер усилится. Приборы редко обманывают.

— Зови Акулыча, — тревожно посмотрела на меня маман.

А её хлебом не корми — дай только поволноваться. Я втянул носом морозный воздух. Да, значительно холодает, и ветер усилился.

«Акулыч, а ну, бегом на берег!» — скомандовал я акулоиду, и тот через несколько секунд показался в проруби.

— Можно я ещё полчасика поплаваю? — умоляюще посмотрел он на меня. — Вода — чистейшая!

— Не можно, — махнул я акулоиду. — Вылезай, говорю. Погода портится.

Евграфий Романович наконец-то отвлёкся от своего занятия, сложил приборы в чемоданчик и таинственно улыбнулся. Явно что-то задумал.

Чуть

позже, загрузившись в вездеходы, мы спешно покинули место развлечения. Ещё не доехали до границы аномальной зоны, как внезапно погода поменялась.

— Топи! — крикнул на водилу седой маг. Вездеход взревел, словно раненый зверь, и рванул с места.

Ещё полминуты в снежной метели и — щёлк! — будто кто-то щёлкнул выключателем. Осень. Птички поют. Солнышко светит. Травка, местами ещё зелёная, колышется на ветру.

— Вот так мы и живём, — ухмыльнулся седой маг, оглядывая нас весёлым взглядом.

— А были попытки исправить это? — обратился к нему артефактор.

— Что? — растерялся седой маг. — Зону вечной мерзлоты? Да, были попытки. Но магия льда настолько сильна в том месте, что все они провалились. И архимаги были здесь, и архитекторы, и консилиум учёных из Москвы. Кстати, он каждый год приезжает. А толку?

— Понятно, — хмыкнул Евграфий Романович. — Интересно…

— Что интересно? — спросил я у старика.

— Да многое интересно, — растянул он старческие губы в улыбке.

Странный старик. Неужели так на него повлиял магический фон, что он того… крышей двинулся? Надо бы за ним последить.

Чуть позже мы с родителями сели за стол в их спальне. В этот раз решили заказать ужин, по моей просьбе. Опять там за общим столом будет Настя, а я уже устал от её вопросов и бесконечных слов восхищения. Вот правильно говорят, что всего должно быть в меру. С нами вызвался поужинать и Акулыч.

— Серёг, тут такое дело… — ответил батя, дожёвывая блин с икрой. Он переглянулся с маман, и она кивнула. — Мы с мамой твоей заметили… в общем, заметили интерес со стороны Насти. Присмотрись к ней.

Я аж поперхнулся, и Акулыч тут же постучал мне по спине.

— Вы серьёзно? — кашлянул я ещё раз, глотнув кваса.

— А что, девочка хорошая, — маман поддержала разговор. — Мне улыбка её очень понравилась. Такая искренняя, светлая. Прям солнышко, а не ребёнок. Представляешь, какая красавица растёт?

— Родители, вы в своём уме? — возмутился я. — Мне гарем не нужен.

— А что такое гарем? — заинтересовался Акулыч.

— Тебе рано об этом знать, двоюродный брат, — отмахнулся я. — Подрастёшь — поймёшь.

— Да о чём ты говоришь?! — воскликнула маман. — Какой гарем?! Просто… подружись с девочкой.

— Знаем мне эти «подружись?» — ухмыльнулся я. — Нет уж. Мне Юленьки с Ульяной за глаза хватит.

— А это не гарем? — Акулыч вновь вопросительно посмотрел на меня.

— Это дружба, Акулыч, — хлопнул я его по плечу. — Хорошая, крепкая дружба.

— Ты всё равно подумай, — не отступала маман.

— Ну вот и дружи с ней, если так она тебе нравится, — резко ответил я. — Я уже сыт по горло её вопросами.