Летний детектив

Соротокина Нина Матвеевна

Посмеялись. Никсов первый произнес фамилию — Рулада. Лев поморщился, как от горького, но повторил рассказ Хазарского про заем и про непомерные требования посредника.

— Вы умный человек. Вы спросили у Хазарского, чем Ваня Рулада меня шантажировал? — здесь Лев замялся, потер подбородок, раздумывая, как бы поделикатнее все изложить, а потом сказал решительно: — Я подставил своего клиента… Это было давно, в самом начале моей финансовой карьеры, то есть лет восемь назад. Если вам нужно будет, можно уточнить дату. Подставил по недомыслию. Клиент погиб. Застрелили его.

Позднее я узнал, что он родственник Рулады. Словом, в руках Ванюши оказались бумаги покойного, доказывающие… Я не хочу об этом говорить, понимаете? Тогда мораль вообще была волчья!

— Можно подумать, что она сейчас человечья, — негромко заметил Никсов.

— Что?

— Да нет, я так… Продолжайте, Лев Леонидович.

— А что продолжать? Я уже все сказал. Формально — я по старому делу неподсуден, но если материалы попадут в прессу…Словом, очень нежелательно, очень…Как я теперь понимаю, он мне и деньги в долг достал именно потому, что хотел вытрясти приличную сумму. Привезли-то мне деньги наличными, в чемодане… Он как этот чемодан увидел! А теперь он требует уже не деньги, а ресторан. Какого лешего я ему должен отдавать ресторан, если сполна расплатился?

— Может он за родственника мстит?

— Ага… мстит. Он сам его и убрал через подставных лиц, только это недоказуемо.

— Насколько я понял из рассказа Хазарского, Рулада ссылается на ваше обещание: личное, на словах, не подтвержденное документально. Вы ему действительно обещали дать деньги?

— Обещал, — как-то кисло сказал Лева. — Но совсем не в том количестве, которое он от меня теперь требует.

— Жадный?

— Жадный, — согласился Лев и замолчал, ощутив явную двусмысленность сказанного. И он, и Никсов говорили, конечно, о Руладе, но как-то так получилось, что определение вполне склеивалось и самим Левой, что было обидно.

— Во всем этом есть своя логика, — согласился Никсов, — но зачем Руладе вас убивать?

— А меня никто не убил, — усмехнулся Лев. — Меня только предупредили. Артур, между прочим, замечательно стреляет.

— Но это чудо, что он попал именно в средостение. Насколько я понимаю из «ТТ» да еще ночью так подгадать вообще невозможно. Несколько миллиметров в сторону — и в сердце! Наверняка у вас есть еще доказательства, что это сделал именно Артур.

— Есть. И вполне обоснованные. Артур давно и хорошо знает Руладу. Более того, после развала банка именно Рулада взял его на работу в «Монорул». Но это было давно, и меня не касается. Зато очень задел недавний разговор. И где — в казино. Выбрал место! Подошел ко мне и вдруг ни с того, ни с сего говорит:

— Я давно хотел тебе сказать, вернее, предупредить — не связывайся с Руладой. Отдай ему долг. Отдай и забудь.

Я обозлился страшно. Ему-то какое дело? Все это просто возмутительно! Я его на работу беру, а он мне такие заявы делает. И тон такой… запанибрата. Я, естественно, спрашиваю:

— Тебя Рулада назначил посредником? У нас сейчас — стрелка что-ли?

А он:

— Не лезь в бутылку. Просто я знаю этого человека.

— Ты бесплатно пошел к Ване Руладе в адвокаты или за деньги?

А он мне так

спокойно отвечает:

— Бесплатно. Я просто хочу объяснить, что Рулада — злобный и хитрый, он и перед убийством не остановится. Но вначале тебя будут пугать… Мы тогда сильно повздорили.

Лева откинулся на подушки, видно, разговор давался ему не просто. На лбу проступила испарина.

— Позвать сестру? — всполошился Никсов.

— Позовите. Пусть она нам чайку принесет.

— Может быть вам нехорошо? Отложим разговор?

— Нет, не отложим, — жестко сказал Лев. — Да у нас и разговора-то осталось на полстакана чая. Сидите на месте. Здесь кнопка вызова есть. Я все время про нее забываю. Такие кнопки есть в каждой больнице, только они там не звонят. А в этой клинике все работает.

Сестра появилась моментально. И так же моментально была исполнена просьба. Чай был подан в стаканах с подстаканниками, словно в фильме ретро, тут же на подносе стояла вазочка и печеньем и варенье в пиале. Лева с удовольствием потянулся к горячему чаю.

— Слушайте дальше… Разговор с Артуром случился где-то за полмесяца до выстрела или около того. Конечно, мы помирились. Артур умеет себя поставить. И здесь он так себя повел, что, затаи я обиду, в собственных глазах чувствовал бы себя дураком. Этого я, знаете ли, не переношу.

А тут в пятницу, ту самую, когда мы ехали в Верхний Стан — звонок от Рулады на мой мобильник. Я за рулем, трубку взяла Инна и сразу мне передала. Гнусный голос эдак тягуче говорит:

— Лев, узнаешь? А я тебе подарочек припас.

— Какой еще подарочек?

— Ты ведь сейчас в свою усадьбу направляешься?

Хотел бы я знать, откуда этот стервец знает мои маршруты? Но не буду же я его об этом спрашивать? Молчу и жду, какую гадость он мне дальше сообщит.

— В деревне и получишь. Что да как — на месте поймешь. А передаст тебе подарок человек из твоего окружения… ближайшего. Можно сказать — родственник. Когда узнаешь, удивишься. Ха-ха-ха…

Потом ту-ту-ту. И все.

Чай был допит. Надо было прощаться.

— И вот еще что, Василий, — сказал Лева доверительным тоном, — в зависимости оттого, что вы выясните, я и выстрою дальнейшую линию поведения. Надеюсь, вы разберетесь, что к чему.

— Я бы уже разобрался, — сказал Никсов, если бы меня пустили к вам во вторник.

— Пока следователю о своих подозрениях я ничего не сказал. А они в милиции в бой так и рвутся. Если что — звоните. По телефону мне разрешено разговаривать в любое время суток.

23

Дом Шелиховых опустел, но опер Зыкин не остудил своего азарта и продолжал наведываться в Верхний Стан — опрашивал свидетелей. Логично предположить, что именно «найденный в крапиве» замышлял убийство, но его прихлопнули. Кто же тогда на следующий день стрелял в господина Шелихова?! Если злоумышленник не из московских гостей (а их можно пока откинуть, потому что все уехали), то, значит, кто-то из местных шляется по деревне с пистолетом. Художников Зыкин тоже решил отнести к «местным». Если они здесь с апреля живут, то вроде бы и аборигены.