Летний лагерь свингеров
Шрифт:
Когда мы с Джиной поднялись на холм к нашим домикам, я осторожно протянул ей руку. Моя рука дрогнула на мгновение, когда моя кожа впервые коснулась ее. Я подумал, что она отнимет руку. Но она быстро провела пальцами по моим, и я почувствовал, как мое сердце екнуло.
Я весь день репетировал то, что хотела сказать. Сьюзан помогла мне с общей идеей, но слова будут моими. Я просто надеялся, что не подавлюсь и не буду выглядеть идиотом.
Я не помню ни одного шага, чтобы подойти к ее каюте; мой разум яростно работал, повторяя и снова повторяя то, что я хотел сказать. Когда я подняла глаза и поняла,
Мы поднялись по ступенькам на затемненное крыльцо, и я глубоко вздохнул. Это было сейчас или никогда. Я повернулся к ней и держал ее за руку.
—Я... —Я сглотнул и откашлялся. —Я действительно с нетерпением жду завтрашнего дня, — сказал я наконец.
Джина посмотрела на меня и улыбнулась.
—Но не по какой-то нормальной причине. В смысле, нормальные причины, как будто ты очень, очень красивая. Не из-за этого.—
—Я имею в виду, что это так. Прекрасно, именно так. Но не поэтому я с нетерпением жду завтрашнего дня. Я имею в виду, что это одна из причин, но это не большая, — сказал я, молча молясь, чтобы меня не отшили.
Глаза Джины расширились, и я почувствовал, как дрожат ее руки.
—И это не то, — сказал я, словно читая ее мысли. —Я имею в виду, это... —Ее глаза снова расширились. —Но это не так. Я хочу, действительно хочу. —Ее рука снова дрожала, и я отчаянно боялся, что она от меня отстанет. — Но еще нет, — быстро добавил Я. —Она расслабилась, но лишь немного. —Во мне нет особого смысла, не так ли?— Я одиноко просил об этом. (Пр.Пер Очень странные диалоги… хотя мож так и надо, от ведь типо волнуеться перед ней)
Она отрицательно покачала головой.
—Я думаю, то, что я пытаюсь сказать, плохо, — уныло улыбнулся я, — это то, что я действительно просто хочу быть с тобой. Мне нравится с тобой разговаривать. Иногда мне нравится лежать рядом с тобой, зная, что ты рядом. Что бы ни случилось завтра будет. Я просто хотела, чтобы ты знала, что я буду счастлива, просто зная, что ты со мной.—
Наконец, к счастью, я решил закрыть рот. Я ждал, когда она побежит, или засмеется, или того хуже. Однако примерно через две секунды после того, как я закончил говорить рот, она подошла ко мне, крепко обнимая.
Глава 91
Ошеломленный, я обнял ее и крепко обнял. Я просто наслаждался ощущением ее сочного тела прижатого ко мне, ее темных волос на моей груди. Я наклонил голову и вдохнул ее аромат; ароматные волосы коснулись аромата какао-масла.
Она запрокинула голову и посмотрела на меня, ее глаза были полны слез. Ее губы приоткрылись, и я быстро прижал свои к ним. Она, казалось, растаяла, и я крепко держал ее. Ее язык извивался с моим и мой член начал твердеть. Она вздрогнула, когда почувствовала, как его кончик упирается ей в живот, и отстранилась от поцелуя.
Я боялся, что она от меня отстанет, и молча проклинал себя за то, что у меня встал. Затем, к моему изумлению, я почувствовал, как ее соски затвердевают. Она прижалась щекой к моей груди и вздохнула.
— Я серьезно, — мягко сказал я. —Мне действительно нравится быть рядом
Она тихо шмыгнула носом и посмотрела на меня.
—Ты считаешь меня красивой? —спросила она, голос у нее хриплый.
—Я... ты... хм... —Я покраснел, а она улыбнулась мне. — Ты знаешь, что ты красивая, — сказал я.
Она улыбнулась, и вдруг я поцеловал ее снова. Ее губы тлели на моих собственных, и наш поцелуй был долгим и томным, полным тепла. Когда она отстранилась, то снова улыбнулась.
—Что тебе больше всего нравится? —застенчиво спросила она. Она закусила губу и взглянула на меня широко раскрытыми глазами.
—Ну, — сказал я, — это большой вопрос.—
Она выгнула брови, приглашая меня продолжить.
Я решил воспользоваться советом, который дала мне Сьюзан в тот день.
—Я мог бы пойти на любой из очевидных ответов, — сказал я, к которому она склонила голову, все еще ухмыляясь мне.
Я представлял ее миллион раз, тайно наблюдал за ней при каждом удобном случае, и я знал ее тело почти так же хорошо, как знал свое.
Я приложил пальцы к ее щеке, слегка лаская ее безупречную кожу. —Я могу любоваться на твое лицо, или твои глаза, или твои губы, — сказал я, слегка целуя ее в те самые губы. —Или я могу поцеловать в шейку. — Я провел кончиками пальцев по линии ее шеи, затем наклонился, чтобы поцеловать в шею.
—Я мог бы сказать, что это были твои плечи или твои руки, — сказал я, опуская руки на ее гладкую кожу. Я почувствовал ее дрожь на прохладном вечернем воздухе. К ее выражению легкого удивления, я отвернул ее от себя. Она нервно переместилась, и я продолжил. —Или я могу сказать, что ты прекрасна. —Я провел пальцами по ее спине, слегка лаская ее. —Или твоя попка… иногда мне тяжело просто думать об этом.—Я подошел к ней, и моя эрекция прижалась к трещине ее задницы.
Я снова обнял ее руками и приласкал губами ее плечо, затем переместился к основанию шеи. Она дрожала, когда я прижимал ее к себе. —Я мог бы сказать вам, что больше всего мне нравится в вас ваша грудь, — мягко сказал я ей в ухо, двигая руками, чтобы обхватить их, чувствуя их вес к моим ладоням, — с сосками, которые просят, чтобы их пососали. Она прислонилась ко мне и тихо застонала.
—Я мог бы сказать, что это был твой красивый живот или прекрасные бедра—, — сказал я, отпуская ее грудь и проводя руками по ее бокам. —Или твои ноги, твои великолепные ноги… — сказал я, позволяя паузе затянуться, — я представляю, что они обернулись вокруг моего члена, держа меня внутри тебя.—
Она снова застонала, прислонив голову к моему плечу. Мои руки медленно поднимали ее бедра, к цели, которую мы оба знали, что я достигну очень скоро. Я позволил своим рукам задержаться в точках ее бедер, положив ладони на плоскость ее живота, мои пальцы в нескольких дюймах от ее лобковых волос.
—Или, — мягко сказал я, еще раз позволив паузе затянуться, — я мог бы сказать, что мне больше всего нравится в тебе твоя киска. Я опустил руку и провел средним пальцем по ее щели, раздвигая жилистые лобковые волосы. Жар ее киски омыл меня, которая была мокрой ее возбуждения. Я потянул руку назад, неторопливо проведя пальцем по ее клитору. Она застонала от удовольствия и удивления.