Летний лагерь свингеров
Шрифт:
— Как, по-твоему, мы должны его измерять?— спросила она.
—Ну...—
—Ну?—
—Ну... Я лихорадочно оглядывался по сторонам в поисках чего-нибудь, хоть отдаленно напоминающее линейку.
— Я знаю, — изобретательно сказала Сьюзан. —Это не научно, но я думаю, что мы получим хорошие результаты.—
— Что?— Спросила я, совершенно сбитая с толку.
Она просто улыбнулась мне и опустилась на колени. Я с восхищением наблюдал, как она придерживает мой ствол рукой и открывает рот. Ее губы сомкнулись над головкой моего члена, и я сразу
Когда у нее во рту была примерно половина моего члена, она остановилась и провела языком по нижней стороне моего вала. Я застонал, и она открыла рот, чтобы заглотить его полностью. Ее рот скользнул по мне, и я почувствовал, как кончик вошел в ее горло. Она зажала губы над моим валом, и издала стон.
Ее ноздри вспыхнули, когда она сделала глубокий вдох, а затем она открыла губы, и старалась засунуть его еще больше. Я крякнул, когда она схватила меня за бедра и потянула вперед, прижимая нос к моим лобковым волосам. Я чувствовал, как ее подбородок прижимается к моим яйцам, и я больше никогда не хотел вытаскивать свой член из ее рта.
Ощущение ее губ вокруг абсолютного основания моего вала было самым лучшим, что я чувствовал за долгое время, и оно почти сравнилось с супер тугой киской Эми. Когда Сьюзан провела языком по основанию моего члена, я понял, что это лучше, чем любая киска. Она застонала, и покачала головой из стороны в сторону. Я закрыла глаза в экстазе и застонала.
Наконец, она начала высовывать его, проводя губами вдоль моего члена. Когда она это сделала, она провела языком по нижнему гребню, посылая волны чистого удовольствия прямо от моего члена в мой мозг. Когда ее губы скользнули по чувствительной головке, я ахнул. Прошло так много времени с тех пор, как мой член был так глубоко в горле женщины, и это было приятно.
Я потянулся к голове Сьюзен, намереваясь снова засунуть свой член ей в рот. К моему удивлению, она отстранилась, и я посмотрел в ее мерцающие глаза.
—Я думаю, это может немного подождать,—сказала она деловито.
С дразнящей улыбкой, она встала. Я взглянул на нее выпученными глазами, и ее улыбка расширилась.
— Ты хочешь сказать... я имею в виду... это не так... ты... ты не можешь... я имею в виду...—бессвязно начал бормотать я.
— Да? —Она кокетливо хлопнула глазами.
Мне хотелось закричать.
—Что ты хотел сказать?— сладко спросила она.
Я закрыл свой рот.
— Ты действительно хорошо выглядишь, Пол, — тихо сказала она и встала на цыпочки, чтобы поцеловать меня в губы. Когда она отстранилась, то невинно улыбнулась. —Итак, давайте осмотримся и выясним, как мы хотим это сделать. Пойдем?—
Я пробормотал еще немного, в основном бессвязно, но Сьюзан притворилась, что игнорирует меня. Я молча последовал за ней в столовую, и мой стояк мягко прыгал передо мной.
Что произошло? Я был убежден, что я ей больше не интересен. Я ошибался? Должно быть,
Как только мы убрали большую часть простых белых простыней, покрывавших мебель, я понял, что дом мистера Кестреля был одной большой дихотомией. С одной стороны, этот дом был безупречно ухожен до привередливости. Но другие части дома были не убраны и выглядели так, будто дом давно заброшен.
На стенах были более светлые пятна, где висели картины. В гостиной мы обыскали оба торцевых стола, но больше ничего не трогали. Во второй спальне, которая служила кабинетом, было похоже на последствия торнадо, с бумагами и папками, которые, очевидно, были вытащены из ящиков и сложены наугад. В столовой было более-менее, в то время как кухня была практически нетронутой.
Когда я огляделся, причина стала ясна. После смерти отца казалось, что у Грегори было мало времени, сил или и того, и другого, и он быстро пошел по дому в поисках деловых бумаг отца и семейных реликвий. Он собрал много вещей, но, думаю, остальное для него ничего не значило.
— Почему сын Мистера Кестреля оставил все это?— Спросил я, когда мы со Сьюзан стояли вместе в столовой. Там была действительно хорошая мебель, и я не мог представить, чтобы кто-то захотел пожертвовать ее Армии Спасения.
— По-моему, это был Грегори...— Она помолчала, подыскивая нужные слова. — Ну, Грег и его отец не ладили друг с другом с тех пор, как умерла мама Грега, — грустно сказала она.
—Когда это было?—
—Хммм? — Сьюзан на мгновение тупо посмотрела на меня, и я понял, что она погрузилась в раздумья. —О, прости. Наверное, это было 20 лет назад. Это было трудное время для Грега... Ну, оно было трудным Грега, по многим причинам. —
Она снова погрузилась в воспоминания, и на ее лице появилось выражение сожаления. Я даже не думаю, что она поняла это, и я хотел спросить ее, о чем она думает, но не успел. Она глубоко вздохнула и посмотрела на меня с явно натянутой улыбкой.
— Почему бы им не поладить?— Спросил я. —Я подумал, что после этого они станут ближе.—
Сьюзан посмотрела на меня серьезно, словно осуждая. Потом фыркнула, насмехаясь над собой. — Ну, если я не могу доверять тебе, я не могу доверять никому, — тихо сказала она. —Мать Грега покончила с собой, а через четыре месяца его отец женился на женщине, которая была его любовницей.—
Я недоверчиво посмотрел на Сьюзен. Она печально покачала головой. Я не знал никого из этих людей, но все равно был шокирован, узнав, что с ними случилось.
— Новой жене дяди Берни на самом деле было 23 года, и он встречался с ней еще до того, как тетя Луиза покончила с собой. Грег так и не простил его. Я думаю, что Грегори просто хочет покончить со своим отцом и покончить с этим местом, — сказала Сьюзан, указывая на дом вокруг нас. —Здесь слишком много плохих воспоминаний для него.—