Летний понедельник
Шрифт:
— Послушай… Скажи мне, почему ты так защищаешь Джека Смита? — очень спокойно и очень по-дружески поинтересовался Райли.
— Я?! — поразилась Денни. — Да я… — Она собиралась сказать: «Да я его даже не знаю!» — но не смогла. Сравнение с Петром, который трижды отрекся у Врат Господних, казалось настоящим богохульством, но в то же время было в отношениях Денни с Джеком Смитом что-то такое, из-за чего она не могла отречься от него. Его всю жизнь унижали. Всю жизнь от него, отворачивались, всю жизнь отрекались,
«Если вы не сделаете этого ради самого падшего из всех сынов моих, вы и для меня этого не сделаете».
Теперь Денни редко посещала церковь, но отец ее, несмотря на необузданный нрав и упражнения с прогулочной тростью, был священником, и воскресные службы оставили свой неизгладимый след в ее душе. Отрывки из Библии навсегда засели в мозгу Денни и постоянно всплывали у нее в памяти. Вот и на этот раз перед глазами не замедлил появиться образ распятого Иисуса Христа, а рядом с ним — Джека Смита, самого падшего из всех сынов Господних.
Вот о чем думала Денни. Отречься от Джека Смита она просто не могла.
— Ну-у… мне его жалко, — протянула девушка.
Теперь она была связана с ним, потому что не отреклась. Это как яд выпить: раз, и он уже в тебе. Передумать нельзя, раскаиваться поздно.
— Ты не одна такая, многие его жалеют. — В голосе инспектора Райли прозвучало сочувствие, и это на мгновение обезоружило Денни и ввело ее в заблуждение. — Многие ему сочувствуют, — повторил он. — Хотя ничего конкретного про Джека Смита не знают. Просто люди всегда сочувствуют тому, за кем ведется погоня. Это нормально для любого доброго христианина.
— Тогда почему вы говорите, что его поймают, осудят и повесят? Разве вы не добрый христианин?
— Отчего же. Но если бы я охотился на Джека Смита, не стал бы забывать, что он уже убил однажды и может убить еще раз. Чувство долга перед обществом перевешивает христианскую жалость. Всегда следовать своему долгу — дело нелегкое, знаешь ли.
— Вам за это платят. — Денни сама не понимала, откуда в ее голосе взялись эти горькие нотки. — Вы клятву приносили. И вам не приходится выбирать…
— Что выбирать?
— Если вы встречаете преступника, к которому чувствуете симпатию или жалость, вам не приходится мучиться угрызениями совести и выбирать, что правильно, а что — нет. Вы принесли клятву. У вас руки связаны. И выбора у вас нет.
— И ты считаешь, что у обычного человека есть право выбора?
— Есть у них такое право, нет ли, я не знаю. Но если перед ними встает этот выбор, его надо делать…
Инспектор Райли стряхнул пепел в пепельницу.
— Денни, мы же об убийце говорим! О мужчине, который поднял руку на женщину. О человеке, который, будучи на свободе, угрожает
— Я не знаю, — заметалась она. Надо срочно придумать предлог, чтобы отвести взгляд от этих бесстрастных ледяных голубых озер.
— Для таких людей тоже закон существует, — мягко проговорил инспектор. — Есть такое понятие, как косвенный соучастник.
— Косвенный соучастник? — эхом отозвалась Денни. — Что это такое? Мне кажется, я припоминаю…
— Это человек, который помогает преступнику после совершения преступления. Он тоже совершает уголовно наказуемое деяние.
Воцарилась тишина, и снова Денни попыталась скрыть свои эмоции с помощью кашля и носового платочка.
— И что с этим человеком будет… в случае, если он помогает убийце, например? — Она притворилась, что у нее першит в горле от сигаретного дыма, и опять закашлялась.
— Его тоже повесят, — невозмутимо заявил Райли.
— Что?! Не может быть…
— Почему не может? Будешь в библиотеке, Денни, полистай по случаю старые дела. Дело Поулсона и Дэвида, к примеру. Слышала о них?
Денни покачала головой, прижав платочек к губам.
— Дэвиду было семнадцать, и он застрелил человека при ограблении. Девятнадцатилетний Поулсон его прикрывал. То есть стоял на шухере. Оружия у него при себе не имелось, и, когда Дэвид стрелял, Поулсон находился в другом конце здания. Его-то и повесили. Дэвида повесить не могли как несовершеннолетнего.
— Но за что повесили Поулсона?! — У Денни глаза из орбит полезли. — Он же этого не делал, Он, может, даже не знал, что этот Дэвид собирается застрелить человека!
— Адвокаты пытались доказать это. Но ведь оружие-то парни взяли — этого оказалось вполне, достаточно, чтобы обвинять их в предумышленном убийстве. Поулсон знал, что у Дэвида с собой пистолет, и пошел с ним. Тот факт, что в момент преступления его не было на месте, не сыграл никакой роли. Он являлся и косвенным соучастником, и прямым, И его повесили.
— А Дэвид? Ему удалось выйти сухим из воды.
— О нет. Он получил пожизненное и умер в тюрьме.
Последовала минутная пауза.
— Что вы там говорили про Джека Смита и… и… и косвенного соучастника?
— Каждый, кто помогает ему или скрывает его после совершения убийства, — косвенный соучастник.
— А если кто-то просто наткнулся на него? Знал, где он… Это же не имеет никакого отношения к убийству!
— Сможет ли этот «кто-то» доказать свою невиновность? К примеру, Джек Смит сказал кому-нибудь: «Я собираюсь убить эту женщину». А тот ему в ответ: «Ладно, потом приходи ко мне, я тебя спрячу». Это косвенный соучастник, и его повесят.