Летний шторм
Шрифт:
Андрей поставил цифру четырнадцать, готовясь перейти к анализу поведения Швеции и Финляндии, когда в его кабинет вломился охранник с выпученными от страха глазами.
– Товарищ полковой комиссар, там...
– Пытался сказать сержант, но не получалось.
Андрей приподнялся из-за своего стола, одeрнул гимнастeрку. Что там такого произошло, что боец охраны никак не может придти в себя? Тем более, что хороший боец.
Четыре дня назад, когда Андрей впервые заявился в институт с четырьмя шпалами полкового комиссара вместо двух батальонного, этот охранник только удивлeнно приподнял брови, но промолчал, понимая, что наверху может произойти всякое. А сейчас сорвался.
Прерывая
Нарком благосклонно махнул рукой:
– Садитесь, товарищ Банев. У нас долгий разговор, и не стоит стоять всe это время.
Андрей сел, перевeл взгляд на сопровождающего наркома внутренних дел человека. Удивился первому впечатлению, посмотрел более внимательно. Сомнений больше не оставалось.
– Здравствуйте товарищ старший майор госбезопасности.
– Андрей попытался оценить воздействие этой фразы на давнего знакомого.
Бывший армейский подполковник, как он себя представлял при прежней встрече, только поморщился, скрывая своe неудобство, кинул руку к козырьку фуражки.
– Здравия желаю, товарищ полковой комиссар.
– Бывший подполковник Зайцев постарался выделить новое звание Андрея, подчeркивая, что не только он сам перепрыгнул через ступеньку воинской иерархии, но и батальонный комиссар Банев получил внеочередное звание.
– Вот и прекрасно, что вы друг друга знаете!
– Высказал своe мнение Берия.
– Вам работать вместе не один год.
– Нарком хмыкнул и добавил.
– До самой смерти...
Андрей перевeл взгляд с наркома на старшего майора госбезопасности, понимая, что в его жизни начался очередной этап.
И появился человек, которому можно будет доверить хоть часть из своих мыслей и задумок.
1 сентября 1941 года Северная Польша
Пашка проснулся от требовательного толчка в плечо, приоткрыл глаза и обнаружил над своей головой лицо сержанта Матвеева, привстал со своего места, потянулся, пришло время смены караула. Приподнялся, придерживаясь за стальной борт бронетранспортeра. Всe правильно, пришло его время заступать на пост. Было довольно зябко. Павел застегнул телогрейку, затянул ремень, накинул на плечо автомат, передаваемый караульными друг другу. Заступать на пост со своим штатным оружием большинство бойцов, находящихся в этом БТРе, не могли.
Пашка оглянулся назад и обнаружил сладко дрыхнущего на пригретом им месте сержанта, которого он только что сменил. Впрочем, завидовать не стоило. Матвееву досталась самая тяжeлая "собачья" предутренняя смена. Стоять на посту в это время сущее проклятье. Сами собой слипаются глаза, клонится вниз голова, опускаются руки, норовя выпустить из ладоней ремень автомата или винтовки. Не понимает это только тот, кто никогда не стоял на посту, тревожно оглядываясь по сторонам. Хотя, их караулу приходилось ехать на бронетранспортeре в составе одной из передовых колонн седьмого танкового корпуса генерала Черняховского.
Запищала рация, Пашка надел наушники, переключился на приeм.
– Коробочки, это третий.
– Прозвучало в наушниках.
– Как дела?
– Третий, это седьмой.
– Отозвался старшина Чеканов.
– Смена произошла вовремя. Личный состав отдыхает.
– Третий, это пятый.
– Послышался голос командира второго отделения сержанта Левашова.
– Смена произошла. Всe в порядке.
Доложились командиры остальных отделений.
Павел окинул взглядом движущуюся колонну их усиленного взвода. Хотя, какого взвода! В стрелковых дивизиях составу этого взвода позавидовали бы не только роты, но и некоторые батальоны. Правда, до того момента, когда узнали бы их боевую задачу.
Павел пересчитал технику. Все были на месте, никто не поломался и не отстал. Пылили впереди две тридцатьчетвeрки танкового взвода, третья составляла арьергард колонны. Позади передовых танков шла одна из самоходных зениток. Затем пять бронетранспортеров их взвода, четыре полуторки с приданным мотострелковым взводом, две полуторки с каким-то грузом, состав и назначение которого знал только командир. Ещe одна зенитка шла сразу за автомобилями. За ней пристроились два самоходных миномeта огневой поддержки. За миномeтами находилось самоe ценное - две полуторки с бочками бензина и соляры, машина с боеприпасами и машина с продуктами. Прикрывала их ещe одна, то ли зенитка, то ли неизвестно что. Если первые две несли спаренные установки крупнокалиберных авиационных пулемeтов в просторных, открытых сверху башнях, то в этой было что-то непонятное. Скреплeнные вместе шесть стволов обычного калибра торчали из башни, похожей на зенитную, но как было видно при близком рассмотрении, всe же отличающейся. Да и называлась данная установка не самоходной зениткой, а машиной поддержки бронетехники.
Мудрят чего-то конструктора. У танка и своих пулемeтов хватает. Правда, не видно из него ни хрена, как убедился Пашка ещe при обучении в снайперской школе. Может быть, они правы? Пустить позади танков вот такую установку, которая будет отстреливать всех желающих кинуть гранату или бутылку с зажигательной смесью. Глядишь, и потери станут намного меньше.
Конечно, тридцатьчетвeрки не всякая пушка возьмeт. А вот БТ на фронте оставалось всe меньше и меньше. Те, которые не сгорели в атаках первых месяцев войны, отводили куда-то в тыл, а им на смену приходили новые танки, чаще всего Т-34 или Т-50. Иногда появлялись абсолютно незнакомые экспериментальные бронированные машины, предназначенные для войсковых испытаний. Большинство из них вскоре исчезало, некоторые появлялись снова, как серийные образцы.
Но чаще всего приходили многочисленные переделки старых танков. В основном Т-26, из которого чего только не клепали. Благо у конструкторов появилось много бронированных машин для экспериментов. Иногда выходило что-то особенно удачное, и тогда эту разработку пускали в производство. Вся техника поддержки, оба миномeта и все зенитки, была сделана на основе старичка Т-26. Конечно, это ограничило скорость движения их колонны, но по просeлку не особенно разгонишься и на танке, а тем более на автомобиле.
Качнуло на очередной яме. Всe-таки раздолбанные немецкой техникой польские дороги не самое лучшее место для быстрого передвижения. Но недвусмысленный приказ требовал как можно быстрее передвигаться вперeд. Их диверсионная группа, двигавшаяся на острие бронированного клина седьмого танкового корпуса, имела собственную задачу, полное содержание которой было известно только капитану Синельникову. Все остальные, даже командир приданного танкового взвода, знали только то, что должны дойти, как можно быстрее. Куда дойти и что сделать? Оставалось только догадываться. Но состав группы, с одной стороны, внушал уверенность, что задачу удастся выполнить, а с другой, внушал тревогу мыслями о том, что "какой же объект им придeтся штурмовать, если взводу Осназа придали такие силы для поддержки?"