Летняя гроза

Харт Кэтрин

В этот свой приезд Гроза в полной мере познала, как проверяется настоящая дружба. Пока все шло хорошо, от друзей не было отбоя, зато теперь только истинные друзья остались рядом и поддержали ее, как это сделала бы она для них. И даже хорошо, что ей удалось узнать, кто же ее истинные друзья.

Пока Гроза без устали навещала подруг, Ветер старался держаться на ранчо, не слишком привлекая к себе внимание. Его немного заботило то, с какой легкостью его жена вернулась к лентам, красивым платьям и туфлям, но, поскольку она

росла и воспитывалась здесь, он мог понять ее поведение. Он сказал себе, что это никак не отразится на чувствах Грозы к нему, и постарался уверить себя, что, когда настанет пора возвращаться в резервацию, его жена не заартачится. Ветер очень надеялся, что он не ошибается.

После разговора у шерифа Миддлтона Джереми старался держаться как можно незаметнее, но ему было трудно оставаться вдали от ранчо, когда Гроза была там… так близко. На третий день в полдень он въехал во двор ранчо Сэвиджей.

— Гроза дома? — окликнул он Таню сквозь заднюю дверь, затянутую сеткой.

— Нет, по-моему, она снова поехала в гости вместе с Марлой и Колин. Потом она собиралась забежать к тете Элизабет.

Лицо Джереми затуманилось от разочарования.

— Значит, она уехала на весь день.

— Похоже, что так. Жаль, что ты не застал ее, Джереми.

Он кивнул.

— Передай ей, что я заезжал.

Джереми пошел назад к своей привязанной лошади и обнаружил, что его поджидает Вольный Ветер.

— Зачем ты ищешь мою жену? — резко спросил шайенн.

Под неприязненным взглядом черных глаз Джереми внутренне состроил гримасу. Он знал, что рано или поздно столкновения не избежать.

— Я подумал, что она захочет поехать со мной на ветеринарный вызов. Кобыла Кэла Джонса вот-вот разродится двойней, что случается не часто, — ответил Джереми.

— Летняя Гроза больше не вольна ходить с тобой, Филд. Она принадлежит мне.

— Я вижу, что нам надо поговорить, а у меня мало времени, — со вздохом сказал Джереми. — Поедем со мной, Вольный Ветер. Нам надо кое-что прояснить между нами.

— Это имеет отношение к Летней Грозе и твоим чувствам к ней, — высказал предположение Ветер.

— Да, а еще к чести и дружбе.

Через несколько минут они скакали по равнине.

— Я очень сильно люблю Грозу, — признался Джереми.

Вольный Ветер наклонил голову.

— Мне известно об этом, Филд. Я вижу это со всей ясностью, но она моя, и я никогда не отпущу ее. Даже если она захочет, а она не хочет.

— Я знаю, что она очень любит тебя, — произнес Джереми, осторожно подбирая слова. — Ты сделал ее очень счастливой, и я рад этому. Ты и твой сын — вот ее жизнь. Для меня в ее сердце нет места, я могу ей быть только другом.

— Я доволен, что ты принимаешь это, — спокойно сказал Ветер.

Джереми резко остановил своего коня и ответил на пронизывающий взгляд шайенна уверенным взглядом зеленых глаз.

— Когда-то, давным-давно, мы с тобой тоже

были друзьями, Вольный Ветер, — сказал он. — Я думал, что ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы понимать: я никогда не совершу ничего, что могло бы запятнать честь друга или мою. Гроза сделала свой выбор, и это оказался ты. Я никогда не попытаюсь увести ее от тебя, которого до сих пор считаю своим другом. Я слишком уважаю тебя, чтобы нанести тебе оскорбление.

— Как мы можем оставаться друзьями, если ты желаешь мою жену? — спросил Ветер. — Когда двое мужчин хотят одну женщину, всегда возникают неприятности.

Он покачал головой, но Джереми улыбнулся.

— Я могу удовольствоваться тем, что останусь другом вам обоим, Вольный Ветер. Кроме того, я не могу украсть у тебя Грозу — ты прекрасно знаешь, что она тебя боготворит. Я прошу только о том, чтобы иногда быть рядом с вами и наслаждаться хотя бы ее дружбой и твоей. Я могу пережить потерю любви Грозы, потому что она очень счастлива с тобой, а я желаю ей только самого лучшего. Но потерять и ее дружбу я был бы не в силах. Она была частью моей жизни еще с тех пор, когда сама была маленькой девочкой, и мне очень дороги те годы, что мы провели вместе.

Подобие улыбки появилось и на лице Ветра.

— Может, я и глупец, Филд, но я тебе верю. Твои слова исполнены правды, и я всегда чувствовал, что ты человек чести, несмотря на то, что ты белый. Можешь оставаться моим другом и другом моей жены. Ты всегда будешь желанным гостем в нашем лагере, но если ты хоть раз обманешь мое доверие, то, что сделали с Уоткинсом, ничто по сравнению с тем, что я сделаю с тобой.

— Не бойся этого, мой друг, — заверил его Джереми. — Я уважаю тебя всей душой, так же, как и свою честь. Я буду стоять на страже нашей дружбы и ценить ее до конца своих дней.

Так было положено начало странному и продолжительному союзу между двумя мужчинами, совсем не подходящими друг другу в друзья.

Когда пришло время уезжать, Гроза погрустнела при мысли, что опять в течение многих месяцев не увидит родных и подруг, но на этот раз не пришла в отчаяние. Она ехала домой, вместе с мужем и сыном, к своим новым друзьям и родным, к той жизни, которую она сама для себя построила.

— Мы будем скучать по тебе, Гроза, — сказала Колин. — Ты была с нами, и все было, как раньше.

— А у меня был прекрасный предлог бывать на ранчо и находиться поблизости от Охотника, — немного виновато призналась Марла. — Я думаю, он наконец-то обратил на меня внимание. Он сказал, что мое новое платье мне к лицу.

— Охотник это сказал? — с насмешливым удивлением воскликнула Гроза. — Да этот человек, должно быть, влюбился! Он никогда не замечает такие неинтересные вещи, как платья и шляпки. Он слеп и глух, если какой-то предмет не имеет отношения к ранчо и его драгоценному скоту.