Летняя луна

Кинсейл Лаура

Мерлин не шевелилась. Еще не обученная тонкостям физической любви, она будто не участвовала в происходящем, а просто ждала, чтобы он двинулся дальше. Он был благодарен за это Богу – его способность контролировать ситуацию и так уже была на пределе. Однако нетерпеливое желание подчинило себе его руки, и он провел ими вверх по ее телу. Большой палец скользнул по одному из сосков и описал дразнящий кружок вокруг него. И он был вознагражден. Тело ее напряглось, и она, выгибаясь, стала двигаться на его бедрах. Рансом закрыл глаза и откинул голову назад, тяжело дыша. Она сделала еще одно движение, и у него вырвался низкий стон.

– Рансом, –

произнесла она умоляющим тоном, и к этой мольбе он просто не мог не прислушаться. Сглотнув, он заставил себя открыть глаза. Затем он вновь провел пальцем по ее груди, очень медленно. Губы его раскрылись от удовольствия, когда она запрокинула голову и всем телом приподнялась, прося новой ласки.

Он заставил себя не закрывать глаза – наблюдая за Мерлин, он мог лучше сохранять контроль. Подобно морской нимфе, она подняла руки, с которых струилась вода, и обняла его за плечи. Несколько ручейков сбежало по его груди и спине. Он смотрел, как она улыбается, смотрел, как напряглась ее шея, когда он снова стал гладить ее соски, выписывая большими пальцами круг за кругом по нежным теплым выпуклостям и задавая ритм, который она вскоре стала повторять всем телом. Ему было трудно не двигаться вместе с ней. «Смотри на ее лицо, смотри на ее лицо», – приказывал он себе, стараясь сдерживать свои чувства. Рансом ласкал ее шею, скользнул вниз по плечам и еще сильнее прижал к себе. Дыхание его замерло, мышцы напряглись струной, жаждая примкнуть к нарастающему ритму.

Поднялся легкий туман. Мерлин казалась ожившим изваянием, вырезанным из ночи и луны. Он взял ее двумя руками за грудь, чтобы лизнуть языком сосок, едва видневшийся из-под воды. Вырвавшийся у нее стон наслаждения страстным желанием отозвался в мужском теле. Он ласкал языком ее грудь, и каждое ответное движение Мерлин разливало восхитительное возбуждение по всему его телу.

Она стала задыхаться и обхватила его спину. Он опустил руки и скрестил их под ней, поддерживая ее. Теперь она, постанывая, извивалась и раскачивалась на нем. Звуки эти сливались с журчанием фонтана, а волны от движения их тел серебряной паутиной расходились по поверхности воды.

Стоны ее участились. Она обхватила его ногами, и движение это чуть не вызвало сладкую агонию. Он с силой зажмурил глаза и прижался лицом к ее нежной шелковой коже. Каждый мускул его тела застыл, а она все продолжала двигаться. Он услышал, как Мерлин произнесла его имя, а затем снова и снова повторила его в неистовой мольбе. Вдруг оно переросло в долгий выдох блаженства. Она вцепилась в него. Он встал с колен, прижал ее к себе за крепкие ягодицы и вдавил спиной в твердую поверхность постамента так, чтобы она не могла выскользнуть, а он сумел вонзить в нее всю свою живую плоть долгими глубокими толчками.

Мир вокруг него взорвался наслаждением еще до того, как вода, поднятая в воздух их телами, успела скатиться каскадом обратно в фонтан. Рансом услышал собственный крик, полный страсти, и вот уже он судорожно глотал воздух, пытаясь прийти в себя.

– О Боже, – сказала Мерлин, – это было так замечательно!

Он рассмеялся, поднял ее и прижал к своей груди:

– Да, замечательно. – Он начал раскачивать ее, поднимая волны.

Мерлин расслабилась и, как жидкий воск, вытекла из его объятий. Закрыв глаза и подставив лицо лунному свету, она прислонилась спиной к фонтану.

– Я бы хотела остаться тут навсегда.

– Это маловероятно. – Он встал рядом с ней, опершись локтем о золоченую рыбину. – Я

не собираюсь проводить в фонтане всю нашу первую брачную ночь.

Мерлин зевнула. Рансом обнял ее за плечи и поддержал. Они стояли, наблюдая, как струйки воды кружатся вокруг них и сбегают вниз. Мерлин прижалась к нему и зевнула снова.

Он поцеловал мокрый завиток ее волос, прилипший к подбородку:

– Ты устала. Боже, тебе сегодня столько всего выпало, а ты ведь едва поправилась. – Он крепче обнял ее. – Пойдем, я отведу тебя в постель.

Он помог ей выбраться из бассейна, и она задрожала в ночной прохладе. Затем он нашел свой жилет и вытер им ее плечи и ноги. После этого он завернул ее в сюртук, который кинул на землю, прежде чем залезть в фонтан. Сидя на краешке бассейна, Мерлин болтала ногами, пока он, снова забравшись в воду, вылавливал ее платье и свою рубашку.

Когда он появился рядом, с прилипшими белыми шелковыми бриджами и с капельками воды, сверкавшими на волосах и груди, ей казалось, он похож на языческого бога. И все же ему пришлось отжать их одежду, как это делает обычная прачка. Собрав ее туфли и чулки, он связал все в один узел.

– Вот. Это понесешь ты, если не возражаешь.

Мерлин встала и приняла узел. И тут же Рансом подхватил ее на руки и понес в сторону дома. Босые ноги ее болтались в воздухе. Он поднялся на террасу, затем преодолел один лестничный пролет и оказался возле открытой стеклянной двери в темном крыле дома, выходившем окнами в сад. Он прошел через дверь, поставил Мерлин на ноги и поцеловал ее в лоб.

– Подожди здесь.

Мерлин послушно осталась на месте. Она слишком устала, чтобы хотя бы осмотреться и понять, что это за комната. Через несколько минут он вернулся с полотенцами. Она стояла не шевелясь, пока он вытирал ее волосы. Потом он снял мокрые бриджи. В лунном свете, падавшем из окна, Мерлин увидела его полностью обнаженным. Все его гладкое, будто отполированное тело состояло из хорошо очерченных мышц, напоминая работу греческого скульптора. Ощущая смутное любопытство, она протянула руку и, погладив его бедро, дотронулась до той части его тела, которая совсем недавно доставила ей столько наслаждения. Он начал возбуждаться, и она увлеченно наблюдала за ним, пока рука Рансома не легла на ее затылок.

– М-м-м… – Его легкое дыхание щекотало ей кожу. – Мерлин, пойдем в постель.

Она стояла, покачиваясь от усталости, и он снова взял ее на руки. Рансом пронес ее через дверь и положил на кровать, а затем сам опустился рядом, у нее за спиной. Простыни пахли сиренью. Он обхватил ее руками, уткнулся лицом в плечо и прижался так тесно, что горячее свидетельство его желания несильно, но отчетливо давило ей в спину. Однако он не торопился заниматься любовью.

– Завтра, – прошептал он в ответ на ее вопрос. – У нас достаточно времени. Все мои «завтра» теперь твои.

Он погладил ее, положив руку ей под грудь:

– Просто усни со мной, милая Чара.

Она попробовала от него отодвинуться. Объятие его стало крепче, удерживая ее, как узницу.

– Отдыхай, – нежно приказал он. – Лежи здесь и спи.

Она уставилась в темноту, обдумывая его приказание. Он может силой заставить ее подчиниться – для него это так просто. Вся власть в этом мире принадлежала ему: он был и сильнее ее, и хитрее, и безжалостнее. Как принц из какой-нибудь сказки, всех драконов он убьет сам, и ей ни одного не оставит. Она будет в полной безопасности. Но жизнь ее станет скучной и бесцельной.