Летняя рапсодия

Грин Грейс

Она глянула на него.

– Ты как-то сказал, что не любишь блондинок!

Он засмеялся.

– Для каждого правила есть исключение. И ты, моя любимая, как раз это самое исключение.

Внезапно посерьезнев, Уитни сказала:

– О, Люк, если бы ты

не вернулся в долину, ты так никогда и не узнал бы, что твоя бабушка простила тебя и оставила тебе то, что принадлежит тебе по праву рождения.

– Должно быть, она надеялась, что однажды я все-таки вернусь домой, и знала, что тогда я вспомню про тайник в письменном столе, про письма и нашу с ней любовь. Она знала, что я поищу ее последнее письмо. Так я и сделал, слава Богу, и она не обманула моих надежд.

Он взял завещание из рук Уитни и бросил его на стол. И обнял ее.

– Я так тебя люблю! – Он целовал ее до тех пор, пока голова у нее не пошла кругом, а потом погрузил пальцы в ее кудрявую золотистую гриву. – Выходи за меня замуж, моя красавица, выходи за меня завтра же. – Люк лукаво ей улыбнулся. – Ты ведь тоже меня любишь, не так ли?

– Да, всем сердцем… сильнее, чем считала это возможным.

Он опять завладел ее ртом в горячем поцелуе, от которого у нее подогнулись колени. Когда он наконец дал ей передохнуть, Уитни чуть слышно произнесла:

– Я очень тебя люблю, Люк, но…

Его брови слегка нахмурились.

– Что такое, дорогая?

Она прерывисто вздохнула:

– Ты действительно похоронил прошлое?

– Целиком и полностью.

– Но… если однажды

ты начнешь задумываться, не ошибся ли насчет меня? – Она не сумела скрыть сомнения в голосе. – Что, если ты станешь думать, что я вышла за тебя из-за этого наследства – виноградников Изумрудной долины, – а не потому, что действительно люблю тебя?

Он молчал так долго, что ее сердце задрожало. Сумеет ли он справиться с этой проблемой?

А он вдруг улыбнулся. Сначала дрогнули уголки его губ, и постепенно широкая улыбка осветила все его лицо. С озорно заблестевшими глазами он взял со стола последнее завещание своей бабушки и, прежде чем Уитни успела открыть рот, разорвал лист бумаги на сотню маленьких кусочков.

– Люк! – Она уставилась на обрывки, трепещущие в воздухе и опускающиеся на пол, точно хлопья снега – Этого нельзя было делать!

– Нельзя? – Он почесал в затылке. – Но, по-моему, я уже это сделал!

– Но… зачем?

– Мне важно было тебя успокоить. Вопрос был только: как? Бабуля помогла мне решить эту задачу. Знаешь, как говорится: было бы желание… – Он заключил ее в свои объятия и крепко прижал к сердцу.

Уитни взглянула на него, пораженная степенью доверия, какое он ей оказал. С переполнявшей ее сердце любовью к этому мужчине, когда-то ее врагу, она прошептала:

– Значит, теперь… партнеры?

– Партнеры навсегда, любовь моя. – Он поцеловал ее снова, очень нежно, и в этом поцелуе было обещание. – Навечно!