Лето без милосердия
Шрифт:
— Дорогой, вернись в наш грешный мир, — вырвал из грёз насмешливый голос жены. — Когда ты так смотришь, я рискую перепутать сложение с вычитанием. То есть вместо того, чтобы аккуратно складывать твою почту, начну вычитать наши с тобой предметы одежды.
— Твои шутки… — Варрен покачал головой. — Я бы с радостью занялся вычитанием с тобой вместе, но, думаю, прямо сейчас мне стоит вычесть немного самоуверенности из нашей прессы.
— Помножь их на ноль, — кровожадно отозвалась Джелль.
— Непременно, — пообещал Варрен. Хотел, по укоренившейся уже привычке, завершить разговор поцелуем,
— Святое древо, Грент, что стряслось?!
Фенно-Дераль оглядел Варрена, Джелль, кабинет — наверняка, по своей полицейской привычке, не упустив ни единой мелочи, от скомканной газеты под столом до яркого румянца Джелль. Выдохнул, опустился в кресло и сказал:
— Что стряслось, я хочу спросить у вас, Варрен. Вы, я вижу, не в восторге от того, как подают новости наши газеты, но, поверьте, это невинный лепет по сравнению с теми слухами, которые дошли до нас в Неттуэ. Я все бросил и помчался сюда, чтобы убедиться, что вы живы и по-прежнему в строю. И что же? На месте вашей канцелярии — обугленные руины. К вам в дом не войдёшь без проверки, причём проверяет посетителей не маг из гильдии, а повар адмирала Гронтеша. Похоже, здесь я сейчас нужнее, чем на юге.
— Мне выйти? — тихо спросила Джелль. — У вас рабочий разговор будет? Господин Фенно-Дераль, вы прямо с дороги? Поесть, чаю, вина?
— Ничего не нужно, благодарю. Так это правда, вас можно поздравить?
— Да, — Варрен приобнял Джелль, притянул к себе. — Разреши представить тебе мою жену, графиню Джегейль фор Циррент.
— И незачем разводить столько официоза, — фыркнула Джелль. — Между друзьями, которые имеют привычку вместе коротать время за выпивкой, это лишнее, разве нет?
— Мы имеем такую привычку? — изумлённо спросил Фенно-Дераль.
— А вы думали, я забуду, как вы двое в этом самом кабинете меня спаивали? — Джелль рассмеялась. — Что ж, раз ничего не надо, решайте свои секретные вопросы, господа, а я пошла секретничать с тётушкой. О нашем, о девичьем.
— А вы, я вижу, куда-то собирались, — заметил Фенно-Дераль, когда за Джелль закрылась дверь.
— Хотел разобраться с нездоровыми фантазиями наших газетчиков.
— Поедемте вместе? Мне решительно не нравится этот разгул слухов, хочу убедиться в его, так сказать, естественной природе.
Вот как — Грент, оказывается, разделял его сомнения. Тревожный признак; тем более необходимо разобраться.
— В редакции «Столичного вестника» нас, пожалуй, не ждут, но это и А лучшему. Едемте, Грент. Что-то в последний год нам с вами все чаще выпадают совместные расследования.
«И, надо признать, всегда удачные. Несмотря на традиционную ревность между королевской полицией и Тайной канцелярией».
Кони шли неторопливо, Варрен так же неторопливо рассказывал приятелю последние события, начиная с нехороших предчувствий Джегейль и её требования о срочной свадьбе. Признал:
— Убрать из столицы всех менталистов было ошибкой. Счастье, что его величество может хотя бы о собственной безопасности
— Вальдих жаловался, что там не хватает сильных магов. В этот раз наш всегда предпочитавший военную доблесть принц наконец-то использует их возможности по полной программе.
Карета остановилась, Грент сказал, отодвинув шторку на окне:
— Приехали.
— Что ж, пусть проблемами магов занимается Вальдих, а мы разберёмся с более понятными вопросами, — Варрен легко спрыгнул на мостовую перед помпезным крыльцом редакции «Вестника». Вырвавшись от надоевших до зубовного скрежета бумаг, он был полон азарта и готовился навести изрядного шороха среди обнаглевших «бульдогов пера», живописателей скандалов и охотников за жареными сплетнями. Превратили достойную газету в дьявол знает что! О чем, хотелось бы знать, думает господин Аделлерт Шретт, редактор «Вестника», по всем данным, вполне лояльный короне?!
Бывать в газетных редакциях графу фор Цирренту до сих пор не доводилось, а потому, войдя, он осмотрелся с понятным любопытством. Он ожидал чего-то хотя бы отдалённо похожего на собственную канцелярию — тихих кабинетов, где можно сосредоточиться на работе, деловитой суеты, строго подчинённой вполне определённому порядку, где каждый знает своё место, цель и обязанности. На деле же перед ним открылся не иначе как первозданный Хаос! Хотя для обитателей этого Хаоса он, наверное, был полон своего, непонятного посторонним порядка.
Слева от входа громоздились тюки, горы и пирамиды газет, исполинские рулоны сероватой газетной бумаги, с той же стороны доносилось равномерное громыхание, поскрипывание, стук и прочие звуки, характерные для множества работающих печатных машин. Справа простиралось царство беспорядочно расставленных столов, стульев и табуретов, обшарпанных диванчиков и драных кресел, конторок и секретеров, среди которых сидели и бегали, орали и спорили, пили чай и пиво, писали, уткнувшись носом в бумагу и ничего вокруг не слыша, или же, наоборот, то и дело требуя заткнуться и не мешать. Под ногами шуршала смятая бумага, пахло свежей типографской краской и скисшим пивом, а на вошедших не обратили никакого внимания, будто дверь от сквозняка хлопнула, а не впустила двух наделённых немалой властью людей.
Рядом хмыкнул Грент.
— Обычно начальника королевской полиции встречают не так.
— Скажите проще: обычно вас хотя бы встречают. Я тоже не привык ощущать себя невидимым. Что же, поищем редактора? Эй, милейший! — окликнул он ближайшего обитателя здешнего Хаоса. — Где у вас…
Договорить не успел.
С утробным, низким гулом по всему огромному помещению взвилось не меньше десятка огненных столбов. Пламя закручивалось в них спиралями, напоминая смерчи в южных морях, стреляло искрами, выбрасывало щупальца, словно живое. В несколько мгновений огонь набрал силу. Горели кресла, столы и диваны, полыхали газеты и рулоны бумаги, плевались фонтанами жгучих искр пол и стены. В ужасе вопили люди, кто-то катался пo полу, сбивая попавшее на одежду пламя, кто-то без толку дёргал оконную раму, кто-то пронёсся мимо, всем телом грянулся о дверь и заорал: