Лето для тебя

Ноубл Кейт

— И кому же ты пишешь, позволь спросить? Снова любовные письма? — Заметив движение брата, Джейн шагнула в сторону. — Говорят, в деревню вернулась Пенелопа Уилтон.

Джейсон внезапно замер.

— Пенелопа Уилтон? — переспросил он и медленно опустил руку.

— Хм, — произнесла Джейн, рассматривая письмо. — Ну теперь уже Пенелопа Брэндон, конечно. — Она недоуменно нахмурилась. — А зачем тебе понадобилось писать управляющему замком Кроу?

Маркиз грустно вздохнул:

— Потому что ничего не могу понять в счетах

и отчетах. — Он показал на стопки хозяйственных книг и бумаг. — И ровным счетом ничего не смыслю в делах поместий в графстве Суррей и в Брайтоне, не говоря уже о лондонском доме. Ты же знаешь, с математикой у меня всегда были проблемы.

Джейн провела рукой по гроссбухам с изрядно, потрепанными корешками и затертыми страницами. Посмотрела на испачканные чернилами пальцы брата — он действительно работал.

— Так ты занимался делами?

Джейсон взглянул с удивлением:

— Конечно. Папа больше года не прикасался к книгам, а управляющие каждый квартал присылают отчеты — вон сколько накопилось. А что, по-твоему, я делаю здесь целую неделю?

Джейн пожала плечами:

— Пишешь работу об архитектуре пабов Озерного края.

Маркиз предпочел пропустить колкость мимо ушей, выхватил письмо и принялся старательно его складывать и запечатывать.

— Вот, например, попросил управляющего замком Кроу пояснить огромные суммы, в которых не смог разобраться самостоятельно.

Джейн расчувствовалась: к глазам подступили слезы, и улыбка получилась жалобной.

Джейсон сердито нахмурился.

— О, ради всего святого, не смотри на меня так!

— Прости, — всхлипнула Джейн. — Просто очень обрадовалась.

— Если собираешься реветь, то лучше иди в другое место: здесь заляпаешь все бумаги. — Брат встал из-за стола, поправил сюртук и провел рукой по непокорным волосам.

— Послушай. — Джейн вытерла слезы. — Есть идея. Что, если пригласить всех наших управляющих сюда и попросить объяснить тебе методы учета?

Она с надеждой посмотрела на брата; тот на мгновение задумался и пожал плечами.

— Думаю, не обязательно.

— Да, ты, конечно, прав, — согласилась сестра, хотя и придерживалась противоположной точки зрения. — Я еду в деревню. Если хочешь, отправлю твое письмо.

— Вообще-то, — Джейсон покраснел, — я могу поехать с тобой… может быть, нанесем несколько визитов…

— Правда? — насмешливо уточнила Джейн. — И какой же из визитов тебя особенно интересует? Может быть, к Пенелопе Уилтон?

— Теперь уже к Пенелопе Брэндон, — поправил Джейсон, однако нервно одернул манжеты. Сладко улыбнулся и протянул письмо. — Доверяю оплатить почтовые расходы. Весьма признателен.

Маркиз действительно направился к двери, и Джейн растерянно оглянулась, не зная, принимать ли разговор всерьез. И вдруг — о чудо! — под стопкой толстых хозяйственных книг заметила голубой лоскуток.

— Вот они где! Так и знала, что это ты спрятал

мои перчатки!

Мисс Каммингс сидела на диване в гостиной Уилтонов. Вообще-то она приехала, чтобы выведать у хозяина дома подробности ограблений, но теперь не знала, как это сделать: вдохновленная присутствием маркиза Виктория неумолчно трещала.

Гостей принимали в так называемой западной комнате, куда солнце заглядывало только к вечеру. Общество состояло из самой Джейн, Джейсона, Пенелопы, Виктории и сэра Уилтона. Мальчики, Джошуа и Майкл, время от времени с шумом вбегали, подчиняясь собственному распорядку, а малышек увезли в деревню. Леди Уилтон отправилась за покупками вместе с экономкой и решила показать внучек всем и каждому, начиная с мясника и заканчивая пастором. Если бы гости не успели откланяться до возвращения радушной хозяйки, то им неминуемо пришлось бы остаться на ленч. Джейн считала перспективу неприемлемой: во-первых, отсутствие дочери за столом крайне расстроило бы герцога Рейна, а во-вторых, леди Уилтон всегда кормила невероятно щедро. Оставалось лишь удивляться, как дочерям удалось сохранить стройные фигурки; должно быть, умеренность в еде требовала недюжинной силы воли.

Итак, Джейн, Джейсон, Пенелопа, Виктория и сэр Уилтон расположились приятным кружком. Горничная принесла поднос с чаем, Виктория неустанно потчевала, а остальные вежливо отказывались. Разговор складывался примерно следующим образом.

— Сэр Уилтон, за время нашего отсутствия Рестон заметно похорошел, — заметила гостья. — Должно быть, вы, как один из самых уважаемых людей графства, приложили немалые усилия к процветанию родного края.

Лицо сэра Уилтона порозовело от приятного смущения, а грудь гордо выпятилась, испытывая на прочность медные пуговицы на жилете.

— Да, мы действительно достигли определенных успехов, — подтвердил он, слегка прищурившись. — Туристы находят нашу старомодность привлекательной, особенно по сравнению с новшествами, которые вводят у себя жители Эмбелсайда. Представляете, даже замостили брусчаткой свою главную улицу. Вообразили себя городом! Рестон по-прежнему остается деревней, и для скота наши условия более благоприятны. Ну а если Морганы наконец согласятся устроить на своей земле дорогу на пастбище…

Здесь Джейсон счел необходимым высказать собственное мнение:

— Право, сэр Уилтон, как показывает история, брусчатка лишь способствует украшению и придает облику улицы особую характерность. Вот, например, когда мы с друзьями были в Копенгагене, местные жители с гордостью рассказывали, что дороги мостили еще их прапрадеды.

Виктория, руки которой были заняты чашками и блюдцами, восторженно закатила глаза:

— О, милорд, до чего же увлекательно ходить по историческим мостовым!

А Пенелопа, в свою очередь, лукаво уточнила:

— Уж не предлагали ли они камешек по сходной цене, милорд?