Лето кончится не скоро
Шрифт:
– Значит… я вместо него теперь, да?
Шурка сразу понял, что ляпнул глупость. Но Платон не рассердился. Тем же снисходительным Женькиным тоном разъяснил:
– Не бывает человека «вместо». Он – это он, а ты – это ты…
– И не вздумай драпать на свою Рею, – опять предупредил Кустик. – А эту самую штуку инопланетную мы все равно найдем. Я чую.
Шурка же ничего не чуял. Только досадливо болел у него и чесался игольный укол.
Всякий путь когда-то кончается. Кончился и этот.
А самое скверное, что в стенах – ни двери, ни люка, ни дыры (кроме той, которая вела назад).
– Приехали, – похоронно сказал Ник. И вокруг была зловещая похоронность. Глухая отгороженность от всего живого…
– Может быть, оно замуровано где-нибудь в этом подвале? – беспомощно сказал Кустик. – Может, пораскапывать?
– Тут, пожалуй, докопаешься… – Ник зябко съежился. – Мы знаете где? Точно под старым кладбищем. Вон кость из стены торчит…
Кустик, как испуганный малыш, прижался к Шурке. Шурка левой рукой обнял его за плечи. Правой он держал фонарик, водил лучом по стенам.
Высоко между рассевшихся кирпичей и правда торчало что-то похожее на берцовую кость с желтым, как бильярдный шар, суставом. Но… Шурка осторожно отодвинул Кустика. Шар был слишком ровный, слишком блестящий.
Шурка встал на цыпочки, ухватился за шар. Тот не двинулся. И Шурка с неожиданной злостью всей тяжестью повис на коротком, похожем на кость рычаге.
Гул и скрежет потрясли глухой склеп. На стене осыпался слой кирпичей – Шурка еле успел отскочить. За кирпичами открылись клепаные железные створки. Они разошлись медленно, с натужным скрипом, как в приключенческом фильме. В полуметре от пола возникло широкое квадратное окно. За ним – тьма.
Четверо постояли, прижимаясь друг к другу. Теперь стало по-настоящему страшно. Словно вот-вот могли появиться зловещие хозяева подземелья – те, кто шутить и жалеть не станут… Но осела пыль, скрипнул последний соскользнувший кирпич. И опять ни звука.
Кроме дыхания.
– Давайте туда… – Платон первый шагнул к окну.
За окном было обширное, похожее на котельную помещение. Тянулись по стенам трубы разной толщины. Причем одни были в клочьях ржавчины, а другие – светлые и гладкие. То ли из нержавейки, то ли из титана.
И опять – ни двери, ни люка. Ни щели.
На гладкой бетонной стене – единственной, где не было труб – чернело железное колесо со спицами и рукоятками. Похожее на штурвал речного парохода.
Шурка и Платон разом ухватились за рукояти. А что еще оставалось делать?
Колесо повернулось легко. И столь же легко, бесшумно отошел рядом
Кустик первым сунулся в лаз. Наверно, ему было неловко за недавний откровенный страх.
– Подожди!! – завопил Платон.
– Я недалеко, чуть-чуть… А-а-а!..
Это «а-а-а» стремительно удалилось и оборвалось, как от удара.
Шурка, Платон и Ник, толкая друг друга, сунулись в дыру. По пояс. Впереди мрак. Никакого намека на фонарик Кустика…
«Господи, не надо никаких находок! Не надо мне нового сердца! Ничего не надо, лишь бы он был живой…»
– Кустик!! Ты где?! – У Шурки сорвался голос.
Из дальних далей донеслось:
– Не бойтесь, прыгайте! Здесь мягко!
Главное, что жив!.. А куда прыгать-то? Шурка первый полез на четвереньках. Гладкий металл трубы холодил колени и ладони. Вперед, вперед…
– А-а-а! – Труба стремительно ушла вниз. Шурку, как во сне, стиснуло страхом падения. Потом он заскользил, будто по желобу: труба изгибалась, изгибалась и вновь перешла в горизонталь. И выплюнула мальчишку на что-то кожаное и упругое. Шурка отлетел в сторону. На его место вылетел Платон, а на того свалился Ник.
Кустик стоял в трех шагах и… смеялся.
– Здорово, да? Как аттракцион в парке.
Под потолком горел яркий матовый плафон. Помещение было похоже на заброшенный спортзал без окон. И то мягкое, на что приземлились искатели приключений, было стопой полуистлевших кожаных матов.
У стен стояли гимнастические кони и перекладины. Сверху свешивались кольца. Почему-то все приободрились. Может быть, потому, что вокруг было много привычных вещей.
– Станция «Спортивная». Как в телеигре «Кидайка-попадайка», – сообщил Платон.
– Сперва я так перепугался! Чуть сырость не пустил, – радостно признался Кустик.
– Оно и видно! Это от тебя! – развеселился Ник. Посреди зала тянулся бетонный желоб, а по нему текла журчащая вода.
Странное, конечно, обстоятельство. Зачем в спортзале арык? Но мало ли странного они уже повидали! Никто не удивился. Платон опасливо поморщился:
– Наверно, канализация…
Кустик упал на коленки у края желоба, пригнулся.
– Не-а, не пахнет ничем! Чистая вода! Наверно, подземный приток Саженки.
Платон покачал головой. Но спорить не стал. Тем более что ручей этот указывал дальнейший путь. Он вытекал из трубы в одной из стен и уходил в полукруглый туннель в другой стене.
Сняли кроссовки, вошли в воду. Глубина была почти по колено. Вода оказалась не очень холодной. И шелковистой. Смыла ржавчину и пыль, огладила боль царапин. Даже усталости стало поменьше. Журчащие струи подталкивали ноги.
Четверо вошли по ручью в туннель. Впереди было темно, фонарики метались по воде и своду. А сзади светился полукруглый вход.