Лето мафии
Шрифт:
Полистав «Прогрессо», отец нашел заметку на ту же тему.
— «Прогрессо» утверждает, что наш мэр хочет стать послом.
— Здесь тоже это написано, — подтвердил мистер Батчер, постучав пальцем по соответствующей статье. — Еще здесь написано, что после мистера О’Дуайэра следующим мэром станет мистер Импеллиттери.
— Верно, — ответил мой отец. — Винченцо Импеллиттери возглавляет городской совет. Поэтому именно он должен стать новым мэром.
Задумчиво кивнув, мистер Батчер помолчал, затем
— Хорошо ли это будет для евреев?
Этот вопрос мистер Батчер задавал всякий раз, когда происходили любые перемены в политике, в экономике и вообще где угодно, которые могли хоть как-то повлиять на какую-нибудь строну жизни евреев. Моя мать внимательно следила за мужем, пока тот обдумывал ответ. Наконец мой отец сказал:
— Конечно, Импеллиттери мазурик тот еще, похлеще О’Дуайэра, — но он итальянец… — Помолчав, он улыбнулся. — А для евреев это всегда хорошо.
Прыснув, мистер Батчер хлопнул в ладоши и воскликнул:
— Ха! Для евреев это хорошо!
Мать, рассмеявшись, спросила:
— Мистер Батчер, еще кофе?
Тот, протянув чашку, сказал:
— Благодарю вас, миссис Веста. С удовольствием.
Взяв у него чашку, мать отправилась на кухню за новой порцией кофе. Мистер Батчер поправил очки. Мой отец закурил сигару.
Раздался стук в дверь, и мать пошла открывать. На пороге стоял Луи, переодевшийся в спортивный костюм, спортивные туфли, бейсболку и перчатки — всё черного цвета. На шее у него был повязан платок, тоже черный. Понимающе улыбнувшись, мать посмотрела на меня.
— Это к тебе.
Она налила мистеру Батчеру свежий кофе, а я прошел к двери.
— Что это у тебя за наряд? — спросил я.
— Мне надоело мять костюмы.
— Принес? — Я был уверен в положительном ответе, но понимал, что задать этот вопрос необходимо.
Протянув бумажник Джонни Дикарло, Луи растянул губы, обнажая зубы, и безупречным голосом Хэмфри Богарта протянул:
— Он у тебя перед глазами, малыш. — Улыбнувшись, он добавил уже своим нормальным голосом: — Что-нибудь еще?
— Да. Молись, чтобы ребята достали лодку.
Хлопнув Луи по плечу, я взял бумажник и бросил через плечо:
— Всем до свидания…
Глава 17
Когда мы с Луи вернулись к грузовичку, над рекой висел запах гнилых водорослей, ветерок не мог разогнать пыль, а на джерсийском берегу, затянутом слабой дымкой, плясали огоньки. На той стороне все было тихо и безмятежно. Но на нашей…
Луи забрался в кузов, а я, усевшись в кабину, спросил:
— Ну, что нового?
— Ничего, — ответил Мальчонка.
— Где Рыжий?
— Ушел за бутербродами.
Федеральный склад был залит светом словно Таймс-сквер в полночь, а у северного причала разгружался
Я знал, что без двадцати двенадцать суета прекратится, прожектора погаснут, а грузчики начнут переодеваться, чтобы отправиться домой. К полуночи на складе не останется никого, и именно тогда мы приступим к работе… если Бенни удастся раздобыть лодку, если мы сможем подойти со стороны реки, если на лодку можно будет загрузить тридцать ящиков собольих шкур, если она не потонет под этим грузом. Если, если, если…
— Тебе кошмары когда-нибудь снятся? — вдруг спросил Мальчонка.
— Иногда… да, снятся, — ответил я. — А что?
— Мне вчера приснился. Какой-то жуткий.
Вернувшийся с бутербродами Рыжий сел в кузов к Луи. Мальчонка протянул руку через плечо, и Луи вложил ему в ладонь бутерброд с ветчиной и сыром.
— И что тебе приснилось? — спросил я.
— Я лупил от всей души своего старика.
— И какой же это кошмарный сон? — спросил я, зная об отношениях между Мальчонкой и его отцом.
— А такой. Самое жуткое в нем было то, что сколько я ни укладывал ублюдка на землю, он как ни в чем не бывало вскакивал на ноги, словно долбаная резиновая игрушка. Мне так и не удалось его завалить.
— Ты прав, — согласился Рыжий. — Это действительно кошмар.
Развернув вощеную бумагу, Мальчонка впился зубами в бутерброд. Прожевав и проглотив кусок, он спросил Рыжего:
— А ты никогда не пробовал отдубасить своего предка?
— Нет, — ответил тот.
— Почему? Ты же говорил, он постоянно лезет на тебя с кулаками.
— Точно.
— Ну и?
— Если я дам себе волю, то обязательно его убью. — Выбросив лезвие ножа, Рыжий одним молниеносным убийственным движением разрезал свой бутерброд пополам.
Мы с Луи переглянулись. Все мы сходились во мнении, что Рыжий — потенциально опасный для общества человек.
Проглотив очередной кусок, Мальчонка пробормотал:
— Господи…
Рыжий ответил на это простым:
— Да…
Отвернувшись от них, я отхлебнул пива. Мальчонка снова куснул бутерброд, задумался и сказал:
— Знаешь что, Рыжий? В совершенном мире тебе не пришлось бы ничего делать. Понимаешь, когда твой старик лупит тебя, я луплю своего старика — и заставляю его лупить твоего старика.