Лето над обрывом
Шрифт:
Воздух исчез, сердце остановилось. Неведомая сила швырнула нас из реальности в пространство, где были только мы двое.
– Так теплее? – Отпустив меня, Дым лукаво заулыбался. Неужели понял, что это мой первый поцелуй?
– Ты всех девчонок так согреваешь? – выговорила я, стараясь не задыхаться.
– Только самых симпатичных.
Вот же наглый льстец!
– А если у меня парень есть?
– Ну и что? Я лучше! – Он прислонился спиной к стене, положил ладони мне на талию, прижал крепче и стал целовать уверенно и неторопливо.
– Даринка-а!
– Ты наконец влюбилась? – хмыкнула подруга. – Ну, давай, рассказывай.
– Мы! Целовались!!
– Да неужели! Наша снежная королева оттаяла?
– Я тебя убью! – Я села на пуфик у порога, прижалась затылком к стене и зажмурилась, представляя Демьяна. – Он такой… нереальный…
Ночью пришёл запрос на дружбу в ВК. Горький Дым, семнадцать лет, фотограф. На чёрном фоне его аватарки тонкие струйки дыма сплетались в силуэт летящей птицы – так необычно и красиво!
Я засмотрелась и не сразу заметила, что Дым прислал мои снимки. Торопливо открыла ноутбук, чтобы разглядеть их на большом экране.
Это я?! Как он сумел превратить бесцветную худышку в стройную блондинку?
Вслед за фотками пришло сообщение.
Горький Дым: ну как???
Ярослава: Фотошоп?
Горький Дым: ни разу. вообще не редачил. только кроп. в смысле обрезал лишнее
Ярослава: Круто!
Горький Дым: ну так!
Демьян прислал мем с гордым козликом, и я рассмеялась: козлёнок был ужасно мимишный. И вообще мне вдруг захотелось хохотать, прыгать на кровати и делать какие-нибудь глупости. Может, открыть окно и завопить на весь двор? Нет, проснётся мама, и придётся ей всё объяснять.
Горький Дым: ты здесь?
Ярослава: Залипла на козлике
Горький Дым: держи
Он скинул ещё несколько картинок с забавными козьими малышами. А потом написал:
Горький Дым: будешь моей моделью?
Я вскочила, зажгла свет и уставилась в большое зеркало над комодом. Моделью? Я?
В начальной школе я была не то чтобы толстой, но довольно пухлой и маленькой. Такая сдобная булочка. И вдобавок не очень ловкая, потому что всяким
Эти вроде бы незлобные шуточки были как снежки – почти безобидны, пока их мало. Но когда меня накрыл целый залп, нервная система не устояла. Я внезапно свалилась с высоченной температурой и непрекращающейся рвотой. Врачи списали всё на ротавирус, но я думаю, дело было в другом. После выздоровления меня долго мутило от любой еды. Вес стремительно падал. К счастью, началось лето, я уехала в деревню, и там всё постепенно наладилось. Но с тех пор аппетит пропадал при любых проблемах.
После каникул оказалось, что я ещё и резко выросла, обогнав большинство одноклассниц. «Смотрите, – заявила Милка Корнеева, когда вернулись в школу, – пузырь превратился в соломинку. Соломинка, а ты не переломишься, как сказке?»
Корнеева к тому времени носила лифчик первого размера, чем очень гордилась. А я лет до четырнадцати вполне могла обойтись детским топиком, да и сейчас не слишком увеличилась в этом плане.
Но на сегодняшних кадрах я выглядела не тощей, а изящной и грациозной, как балерина.
До глубокой ночи я с восхищением разглядывала фотоработы Горького Дыма. Ржавый искорёженный мотоцикл под каменистым откосом. Чёрная от копоти кукла возле развороченной взрывом кирпичной стены. Бабочка на заснеженных деревянных перилах.
Особенно Дыму удавались портреты: сияющие молодожёны, задумчивая женщина, старик у воинского мемориала. В каждом кадре что-то цепляло, вызывая то улыбку, то грусть, то непонятную тревогу.
На большой перемене нам с Даринкой удалось занять в столовой наш любимый столик на двоих. Там было очень удобно секретничать. Мы взяли чай и сладкие пирожки. Даринка, скользя пальцем по экрану смартфона, листала фотоальбомы Дыма.
– Слу-ушай, Яська, да он талантище! Нет, правда!.. Так, а что это за дипломы?
– С разных конкурсов. Дым часто занимает призовые места, – не без гордости сказала я.
– Короче, не только симпатяжка, но и юное дарование. – Даринка отложила телефон. – Везёт же некоторым! А меня клеит Виталик…
Она с унылым видом повертела в руках пирожок, но тут же встрепенулась:
– На свидание пригласил?
Я прижала ладони к вспыхнувшим щекам и кивнула:
– Сегодня в четыре у «Кристалла».
– У тебя же, вроде, сегодня репетитор?
– Я позвонила и сказала, что заболела. Она, по-моему, даже обрадовалась. – Чувствуя себя настоящей бунтаркой, я с удовольствием откусила румяный бочок пирожка.