Лето ночи
Шрифт:
Дейл пожал плечами.
– А ты знаешь, где он?
Корди глянула на него с отвращением.
– Как ты думаешь, если бы я знала, где Табби, стала бы я искать его повсюду, где только можно?
Дейл набрал в грудь побольше воздуха.
– А ты имеешь хоть какое-то представление о том, что с ним случилось?
Угу. Мальчик подождал продолжения, но Корди молчала, и шагов через двадцать он не выдержал: Что?
– Кто-то или что-то в этой чертовой школе убило его.
У Дейла опять перехватило дыхание. При всем интересе Велосипедного патруля к судьбе Табби, никому из них и в голову не приходило, что он может быть мертв. Они допускали, что парнишка
Они вышли на Каттон-роуд примерно там, где она пересекалась с другой дорогой, южнее переходившей в Брод-авеню.
– А теперь давай-ка сматывайся отсюда, – сказала Корди. – И чтоб ни ты, ни твои приятели-бойскауты не вздумали болтаться у меня под ногами и мешать мне искать брата.
Дейл кивнул и глазами показал на ружье.
– Ты собираешься идти в город с этим?
Корди отнеслась к вопросу с тем молчаливым презрением, какого он, по ее мнению, заслуживал.
Тогда Дейл несколько изменил формулировку: Что ты собираешься с ним делать?
– Найти Ван Сайка или еще кого-нибудь из этих говнюков. И заставить рассказать мне, где Табби.
Но они засадят тебя в тюрьму.
Корди пожала плечами, откинула назад упавшие на глаза пряди и молча пошла дальше.
Дейл еще долго смотрел ей вслед. И только когда маленькая фигурка в сером мешковатом платье оказалась под сенью вязов, росших в начале Брод-авеню, он вдруг спохватился и крикнул:
– Эй! Спасибо!
Корди не остановилась и даже не оглянулась.
Глава 12
Повидавшись с Джимом Харленом, Дуэйн присел в тени деревьев внутреннего дворика больницы, решив несколько минут отдохнуть, глотнуть кофе из термоса и немного подумать. Он знал Джима не настолько хорошо, чтобы понять, действительно ли тот не помнит того, что произошло субботним вечером. А если Харлеи лжет, то почему? Дуэйн потягивал кофе и размышлял, строя догадки. В конце концов у него возникли три предположения:
а) что-то так сильно напугало Харлена, что он не хочет или не может говорить об этом;
б) кто-то запретил ему рассказывать о случившемся, угрозами заставив подчиниться;
в) Харлен кого-то покрывает.
Дуэйн завинтил крышку термоса и решил, что последнее наименее вероятно. Больше всего похоже на правду первое предположение, хотя внутренний голос Дуэйна подсказывал ему, что Джим Харлен не врет. Черепно-мозговая травма, в результате которой человек почти на сутки потерял сознание, вполне может отшибить у этого самого человека память.
Дуэйн пришел к выводу, что сейчас лучше всего поверить, что Джим действительно ничего не помнит. Может быть, позднее…
Он пересек площадь, но перед самой дверью библиотеки остановился в нерешительности. Что он может отыскать здесь такого, что способно помочь Майку О’Рурку и их компании разузнать что-нибудь о Табби, о Ван Сайке, о происшествии с Харленом, о покушении на него, Дуэйна, о том, почему он оказался на волосок от смерти, или о чем-нибудь еще? При чем тут библиотека? И при чем тут история Старой центральной, если совершенно ясно, что за всеми этими случайными на первый взгляд событиями явно стоит кто-то душевнобольной или, например, извращенец Ван Сайк?
Впрочем, сам Дуэйн понимал, почему пошел в библиотеку.
Кроме того, он отдавал себе отчет в том, что вся эта буря в стакане воды поднялась из-за неприязни, точнее, даже ненависти, которую он и его друзья испытывали по отношению к Старой центральной школе. И чувства эти возникли задолго до исчезновения Табби. Было нечто такое, что тревожило их очень давно и предопределило это расследование.
Дуэйн вздохнул, припрятал термос в кусты возле стены библиотеки и вошел внутрь.
Дуэйну пришлось потратить больше времени, чем он рассчитывал, но зато он выяснил львиную долю того, что его интересовало.
Библиотека в Оук-Хилле располагала всего лишь несколькими микрофишами [46] и только одним аппаратом для их чтения. Чтобы подробно ознакомиться с историей Элм-Хейвена и, в частности, с историей Старой центральной школы, Дуэйну пришлось отправиться в книгохранилище, полки которого были уставлены множеством местных изданий, заботливо собранных Историческим обществом округа Кревкер. Справедливости ради следует сказать, что в действительности это общество состояло лишь из одного члена – доктора Пола Пристмана, бывшего профессора университета Брэдли. Доктор Пристман умер немногим более года назад, но несколько женщин взяли на себя труд собрать пожертвования на посмертную публикацию последнего тома его работ и таким образом хотя бы номинально продлить существование самого Исторического общества.
46
Микрофиша – карточка с несколькими кадрами микрофильма.
Старая центральная школа играла важную роль в истории Элм-Хейвена, да и всего округа Кревкер. Сведения, имевшие к ней хоть какое-то отношение, заняли полтетради, и Дуэйн в который уже раз пожалел, что в библиотеке нет ксерокса. Этими новыми аппаратами для копирования начали пользоваться не очень давно, но они уже завоевали большую популярность в деловых кругах. И будь здесь, в библиотеке, хоть один ксерокс, Дуэйну не пришлось бы так долго выписывать информацию из справочников.
Дуэйн просмотрел фотографии, которыми доктор Пристман проиллюстрировал ход строительства Старой центральной – тогда, в 1876 году, еще просто Центральной школы, – много-много страниц, заполненных выцветшими, но все еще сохранявшими оттенок сепии фотографиями. Напряженные позы, застывшие лица… Техника фотосъемки в те годы была еще слишком несовершенна, и людям приходилось надолго замирать перед аппаратом. Церемония открытия Центральной школы поздним летом 1876 года; пикник на школьном дворе в честь отцов-основателей в том же августе; в школу входит первый класс, переступающий порог школы, – двадцать девять учеников, которые, должно быть, просто затерялись в огромном здании… А вот снимок, сделанный чуть раньше в железнодорожном депо Элм-Хейвена: торжественная церемония по случаю прибытия колокола.