Лето одного города
Шрифт:
– Нет, – отмахнулся он и медленно затянулся. – Ничто не заменит мне дым привычной сигареты. Что-то должно оставаться стабильным, хотя Оля считает, что мне пора завязывать.
Светофор сменил цвет на зеленый, и мы перешли на мост.
– Не хотелось бы соглашаться с ней, но она права, – отметил я и отметил новые деревья на Овчинниковой набережной. – Рад, что ты не сдаешь позиции хотя бы в этом.
– Да чем она вам так не нравится? – удивился мой друг.
Я задумался о том, что вся наша компания считала Олю очень категоричной, бескомпромиссной девушкой. Если она составляла мнение о ком-то, то оно не менялось,
– У нее есть два мнения, – начал я. – Ее и неправильное. Знаешь ли, с этим бывает тяжеловато.
– Любовь зла… – философски заметил мой друг и бросил бычок в Москву-реку.
– Ну ты и свинья, – возмутился я. – А потом вода цвета лужи.
– Я тебя умоляю, – закатил глаза Дима. – Капля в море прогулочных катеров и туристов. Кстати про них, мимо Зарядья пойдем? А то уже весь Балчуг прошли.
– Да, давай, – кивнул я. – Строго говоря, у этого острова нет названия.
– Вообще нет?
– Вообще. Как прорыли Водоотводный канал, чтоб наводнений не было, хотя они и были, пока шлюзы и водохранилища не построили, так и не назвали. Никому не мешает, все понимают, про что речь.
К этому моменту мы вышли на Большой Замоскворецкий мост, и перед нами предстала самая туристическая панорама из всех: башни Кремля в лучах закатного солнца, только что засиявший огнями ГУМ, новенький парк «Зарядье», Храм Христа Спасителя и Сити на горизонте.
– В каком же городе мы живем, да? Ни на что бы его не променял! – восхитился Дима, противореча своим планам уехать в Европу.
– Я тоже, – ответил я и жадно вдохнул всеми легкими июньский воздух.
– Не ври, ты чуть в Питер не укатил за бывшей. Мы тебя на год потеряли, пока ты катался туда-сюда. У нас даже был тотализатор, где ты в итоге окажешься. Миша выиграл, а мы с Никой – безнадежные романтики – проиграли.
Во мне закипела буря негодования. Тотализатор в тот момент, когда я уже жил с человеком несколько лет и ей внезапно предложили работу в Петербурге, а она еще более внезапно согласилась? Как же будущее, какие-то общие планы? Целый год я самоотверженно ездил из города в город, пытаясь не разрушить отношения, а сохранить их. Многочисленные собеседования, где то я не устраивал работодателей Северной столицы, то они меня, множественные ссоры из-за «я хочу пойти в кино с тобой, но ты не рядом» и в конце концов объявление о том, что она начала новую жизнь, в которой уже появился новый мужчина. Проще было закончить все годом ранее, но я этого не сделал, а когда вернулся к друзьям после алкогольного забытья, они приняли меня так, будто ничего не произошло. Мы практически не обсуждали мою личную жизнь. До того дня.
– Серьезно? Тотализатор? Когда моя жизнь трещала не по швам, а двум городам? – стиснул я зубы. – Очень по-дружески.
Дима понял, что это звучало так себе, поэтому решил поспешно оправдаться:
– Слушай, мы же думали, у вас все будет хорошо. Кто же знал, что она… так?
– Она знала, раз переехала и решила исполнить школьную мечту, – отрезал я. – Закрыли тему, ладно?
– Ладно, ладно, – поднял руки Дима, показывая, что он сдается. – Тем более что я
– Не знаю, она не писала, – попытался как можно спокойнее ответить я. – Как-то не знаю, стоит ли что-то начинать, да и с чего писать? У меня даже телефона ее нет.
– Могу поделиться номерком, – потянулся было за телефоном мой друг, но я остановил его.
– Не надо, а то подумает, что я узнавал о ней через друзей. Слишком большой интерес с моей стороны после одной встречи. С утра она на меня подписалась, а я на нее нет.
– Как знаешь, – пожал плечами Дима и стал спускаться по лестнице к Зарядью.
У меня было смешанное отношение к этому месту. Часть меня, ратовавшая за сохранение Москвы, помнила про снос Зарядья согласно Генплану реконструкции Москвы, а потом и фундамент и стилобат «восьмой сестры», мелькнувший лишь в фильме Данелии «Я шагаю по Москве». Этап со строительством гостиницы «Россия» мне не нравился всегда. Эта нелюбовь была со мной еще до рождения и передалась с кровью отца. А вот станцию метро «Замоскворецкая» я бы посмотрел, но быстро понял, что ей не бывать.
Другая часть меня помнила бесполезное здание, уродующее весь вид, и радость после окончания его демонтажа. Я внимательно следил за новостями о конкурсе на лучший проект, радовался его масштабности и международности. В конце концов американцы превратили это место в посещаемый парк и место притяжения туристов.
К такому выводу я приходил каждый раз, когда задумывался об истории места, однако тот факт, что во время строительства Зарядья опять были снесены здания настоящего Зарядья, вызывал у меня то самое непринятие, с которым я не мог примириться. И с музыкой на аллеях, пожалуй, с ней тоже.
С этими мыслями я оставался до конца нашей прогулки. Я то и дело поддакивал Диме, который не стал развивать тему с Ниной, а перешел на обсуждение планов на лето. Судя по всему, он планировал провести его в Сочи, куда мог отправиться хоть на весь год благодаря удаленному формату работы.
Уже в вагоне поезда, на Баррикадной, он снова вспомнил о Нине и сказал:
– Слушай, пригласи ты ее куда-то, в самом деле. Ты же сказал, что она подписалась. Вот и подпишись в ответ, посидите где-то. Все равно общаться будете. Она надолго в нашей компании, – подвел итог Дима и похлопал меня по плечу.
– Ладно, я подумаю, – нехотя согласился я, затем поспешно попрощался и выскользнул в открывшиеся двери.
Кровать где-то в переулках 1905 года
Я смотрел на Нину, а она на меня. Ее взгляд выражал решительность и смиренность в одно и то же время. Челка вот-вот грозила коснуться ресниц, из-за чего она часто моргала и смешно морщила нос. Экран смартфона погас, а вместе с ним и видео, на котором девушка молча смотрела в камеру, а в конце начинала смеяться.
Так продолжалось уже полчаса. Я рассматривал Нину, а она будто бы глядела на меня. Написать что-то я не решался, поэтому смотрел последний пост, снятый ее подругой-фотографом, которую она отметила со словами «Только она видит меня такой красивой». Наконец я поставил отметку «нравится» и переслал Нине видео с вопросом: «Так ты еще и модель?». Выглядело как дешевый подкат, но ничего лучше в голову не приходило.
Спустя 15 минут на экране высветилось уведомление.
«По принуждению, а не своему желанию. А что?»