Лето патриарха
Шрифт:
Макс зашел в туалет, сделал свои мелкие дела и подошел к раковине вымыть руки. Тут к нему подошел большой японец и что-то сказал по-японски. Макс выгнулся против своей оси и пальцем ударил его в точку под ухом. Тот сразу упал. Макс вытер руки полотенцем, которое сразу выкинул в корзину под раковиной. В хороших местах они одноразовые. Взяв лимонную салфетку, опять вытер руки и вышел вон. У выхода он подождал Лилу и они вместе ушли из лобби в клуб. Там они посидели, послушав живую музыку и потом двинули в свой отель. Там же на острове. Идти было минут пять и они не стали брать такси. Вечер в Гонконге был нежарким и ветер с залива нес запахи йода и морской воды. Они дошли до отеля и Макс предупредил охрану, что за ними шли какие-то японцы,
Утром он позавтракал с дочкой и отправился на встречу в Чайна-клаб в старом здании Бэнк оф Чайна. Это было знаковое место. Вообще-то в Гонконге было два клуба для избранных – это Гонконг-Клаб и Чайна-Клаб. Там совершались большие сделки и договаривались о совместных операциях большие боссы. Но Гонконг-Клаб был вотчиной англичан и туда Макс точно бы не пошел. Чайна-Клаб находился на верхних этажах старого серого здания Бэнк оф Чайна и туда люди Ротшильдов и Барухов особо не ходили. Тут была вотчина китайских олигархов. Они терпеть не могли всех этих клиентов HSBC и Standard Chartered. Памятуя о том, как они им совали палки в колеса, чтобы не дать им стать третьим банком, имеющим право печатать гонконгский доллар.
Макс поднялся на лифте и передал свою карточку подскочившему мэтру.
– Меня должны ожидать, - тихо сказал он на кантонском.
Мэтр тут же куда-то махнул рукой и тут же выскочил молодой китаец, который вежливо поклонился.
– Господни Ю Сон может проследовать за этим юношей, - раскланялся мэтр, - он вал проведет к месту встречи.
Макс проследовал за ним и тот привел его в кабинет, оформленный в чисто китайском стиле. Стандартный круглый стол с вращающимися кругами, только выделанный из какого-то ценного дерева и диван обитый шелком со всякими сценка из китайской жизни вышитые какой-то специальной нитью отдающей в платину и золото с красным. Стол был пуст и за ним сидело трое китайцев средних лет и один пожилой и совершенно седой, по все видимости, главный. Макс поклонился ровно столько сколько положено по этикету. И молчаливо взглянул на главного. Тот молча показал ему его место рукой. Макс сел за стол. Вообще-то китайцы решали свои дела за столом так же часто, как русские в бане. Если русские пригласили тебя париться – это знак того, что с тобой готовы говорить. У китайцев баня менялась на ресторан. Если они с тобой готовы разделить ужин, то это знак доверия и желания договориться. Но никак не знак того, что готовы идти на уступки.
– Мы заказали на свой вкус, но если хотите что-то добавить, я попрошу принести меню, - начал главный.
– Не стоит. Я знаком с кантонской кухней и найду себе что-нибудь по вкусу, - откликнулся Макс.
Не стоит начинать с просьб. Это была обычная проверка. Просить что-то он не собирался.
– Ну что же, тогда подождем, - кивнул головой главный.
Вслед за этим тут же появились подавальщицы и распорядитель. В китайской традиции было, что подают женщины, а распоряжается за столом мужчина. Они быстро раскидали все по столу и незаметно удалились. Максу это действо напомнило старый фильм, где горбатый главбандюк за столом начал говорить – «Садись мил человек поговорим, выпьем, о делах наших скорбных покалякаем». Поневоле чуть не фыркнул, но сдержался и сохранил лицо. Все приступили к трапезе. Вертели внутренний столик и брали рис, соусы, креветки, шанхайскую капусту в устричном соусе, чой-сам в чесночном. Копченая утка и свинина в кисло-сладком соусе, креветки в сычуаньском, гарупа под черным бобовым соусом на пару и еще многое, что могло бы сломить истинного гурмана китайской кухни. Макс поел супчика со сладкой кукурузой и мясом краба. Попробовал лапшу по-сингапурски и рис жаренный с яйцом и овощами. Оттенял все зеленый чай и потом пиво Тайгер.
Наевшись все откинулись на подушки дивана. Тут же все было убрано и сменена
Потом Макс себе заказал пу-эр юньнаньский трехлетний и двойной односолодовый виски 17-летнней выдержки с островов.
– Мы рады что вы согласились поужинать с нами господин Ю Сон. Или вас лучше называть вашим европейским именем? – произнес главный.
– Как вам удобно. Мне одно имя дали родители, а второе - моя профессия, - пожал плечами Макс. – Имя у меня действительно европейское, но фамилия тюркская. Так что выбирайте сами.
– Тогда господин Ю Сон у нас к вам два вопроса. Первый – мы начали массовое строительство судов на наших верфях и нам нужны двигатели такие же или лучше, как у корейцев. Они себя стали вести не совсем правильно, говоря, что у них есть приоритет по закупке вашей продукции. Мы им долгое время помогали нашими поставками, но сейчас мы уже готовы сами строить такие суда. Но строить старые версии мы не хотим. Там большие расходы на топливо. Но наши корейские друзья отказывают нам в поставке ваших реакторов. Нам это не очень нравится.
Главный сделал паузу, прямо как по Станиславскому. И продолжил.
– Мы бы хотели сами покупать ваши реакторы и ЗИПы к ним. Наши техники уже могут сами их монтировать и подключать. Мы заметили, что потребление нефти упало в судоходстве на 30 процентов. Упала стоимость фрахта, но выросла его прибыльность. И все из-за ваших реакторов. Их пока никто не может повторить. Насколько мы знаем, вы не продаете патент и лицензии. Не поясните почему.
– Отвечу на последний вопрос – я не продаю свои технологии. Открыть патент это значит открыть технологии. На вопрос о покупке реакторов - ответ положительный. Дайте контакты ваших людей и мои с ними свяжутся и согласуют цены, сроки и номенклатуру. Осталось услышать второй вопрос. – улыбнулся Макс. – Наши корейские партнеры немного покривили душой.
– Что же это радует. Нам тоже показалось, что они стали чувствовать себя хозяевами мира. Но пока они даже не хозяева страны Чосон. Это недальновидно. Люди вообще слабы.
– Согласен с вами, - кивнул головой Макс.
Главный глотнул чай и продолжил.
– Второй вопрос касается ваших умений целителя. Он для нас не простой, но мы уже получили все возможные заключения от наших людей. Они не в состоянии справиться с болезнью моей внучки. Да они и не знают, что это за зараза. Они предполагают, что все дело в иммунной системе. Но, как у вас говорят человек предполагает, а бог располагает. Я прошу вас посмотреть мою внучку и вынести ваше заключение. Мне это важно. Она моя единственная внучка, оставшаяся после смерти ее родителей, - вздохнул он.
Макс увидел, что ему было нелегко просить незнакомого целителя посмотреть его внучку. Он привык повелевать, а тут надо просить.
– Конечно я ее посмотрю, но рак я лечить не умею и генетические заболевания тоже – прошу это учесть. Я ее посмотрю и вынесу своё заключение. После этого можно будет о чем-то говорить. – обозначил границы Макс.
– Конечно, - согласился главный. – Сколько будет стоить ваша работа?
– Я с детей денег не беру. Это мой старый принцип. Если хотите, то можете внести деньги на счет моей школы для особо одаренных детей. Она для них бесплатная. Я ее возродил, так как в Москве из нее сделали пансион для богатеньких деток без мозгов. – подчеркнул Макс.
– Да, я слышал о вашей школе. Но после некрасивой истории с вашим бывшим президентом, вы исчезли из публичного пространства. Мы это не одобряем. Нельзя мешать бизнес и политику. Не дело политиков вмешиваться в бизнес и наоборот. У каждого своя стезя.
– Согласен с вами, - К сожалению многие правители забывают, что они просто люди. И им свойственны простые людские искушения и заблуждения и потом может настать, как говорил один наш правитель, «головокружение от успехов» - закончил Макс.