Лето севера
Шрифт:
– Понял, а как же, – не переставая коситься в мою сторону, фаолад не глядя шагнул в проем, и тут же в передней комнате, раздался грохот падения чего-то тяжелого.
Я слетела с кровати ничего не соображая, и пока добежала до двери, успела передумать столько и такого, что опять едва не перекинулась с перепугу. Но на пороге застыла, не зная, то ли смеяться, то ли плакать.
– Энья! – не выдержала я через пару секунд потрясенной тишины. – Да что ж ты творишь-то?
И все-таки фыркнула, не удержавшись, и в надежде, что получилось оно не слишком громко. Зря надеялась.
– Простите меня, княгиня, – девчонка уставилась прямо перед собой и выглядела как сама скромность. – Я тут вот перевернула случайно, убрать не успела. А господин этот совсем под ноги не смотрит.
Невольно глянув, куда она ткнула рукой, я не могла не признать – ловушка была подстроена мастерски. Корзинка с оставшимися плюшками оказалась перевернута и рассыпана под порог так, что миновать эту пропитанную маслом сдобу шансов практически не было. Тем более, под ноги тут и в самом деле никто особо не смотрел.
Но сказать что-либо просто не успела – вмешался сам фаолад:
– Сарин, – теперь он поднимался с пола вовсе не так легко, как в прошлый раз – явно умудрился что-то себе отбить. – Не господин, а сарин. Запомни.
И дохромав до выхода, внимательно осмотрел порог в коридор, прежде чем осторожно его переступить, коротко поклонившись на прощанье:
– До завтра, ка-сарини Идета. Пусть сны ваши как пух будут. – И невольно покосился назад, на совсем не пуховый каменный пол, который почтил сейчас своей задницей.
А едва створка за ним негромко хлопнула в полной тишине, Энья как-то странно, рвано вздохнула, и…разревелась! Перемежая отчаянные всхлипы малопонятными, но не менее отчаянными фразами:
– Госпожа… госпожа Идета… ну зачем… зачем двое, а?.. Зачем вам двое-то?..
– С ума сошла?! – не сразу, но до меня все же дошло. – Какие двое, ты о чем вообще?! Мне мужа вполне достаточно!
– Но…
– Нет, это ты послушай! Тот, кого ты мне сейчас приписать пытаешься… он ведь и тебе не нужен. Понимаешь? Никому он на самом деле не нужен! Это сокровище вообще лучше прямо с порога – да веником! Да так, чтобы у него даже мысли вернуться потом не возникло! Вот, кстати, надо бы его и сейчас поперек спины как раз перетянуть, чтоб не думал больше меня перед тобой позорить. И вообще, позорить...
Но тут до меня вдруг еще одна вещь дошла – это ж сколько Энья сейчас услышать успела? И что именно, если такое могла подумать?
– Погоди, – перебила я сама себя и ткнула в рассыпанные плюшки, – а ты это ему или мне подложила?
И получила в ответ рыдания еще более горькие и отчаянные.
Поймав ее за плечи, и не позволив вывернуться, я прижала хлюпающий нос к своему плечу и осторожно погладила по выбившимся волосам:
– Ну тихо, тихо девочка. Тихо… Он ведь и правда не для тебя. Хороша ты для него слишком. Зачем тебе эти слезы, а? От него ведь другого не будет. Особенно таким, как ты – честным да наивным.
И когда та, наконец, притихла, спросила:
– Ну, поняла?
– Да, госпожа Идета… Да, я поняла. Но давайте в другой раз вы его
– Чтобы он потом сразу к тебе побежал? – с подозрением уточнила я.
Третий раунд рыданий вышел у нее самым горьким.
Глава седьмая
Добраться до покоев Нершры удалось без проблем – князь расстарался, заранее разогнав оттуда всех, кто мог отираться поблизости. Ну а Ольга расстаралась, описывая, как лучше и быстрее это можно сделать. Так что дойти от своих комнат куда требовалось, мне удалось всего минут за десять, никого лишнего при этом не побеспокоив. Зато беспокоилась сейчас я сама, причем очень серьезно, и навеяно это было как раз разговором с подругой.
Заглянула та ко мне уже после того, как мы вытерли Энье последние слезы, убрали с пола остатки сдобы и я всерьез нацелилась идти на беседу к опальной княжеской жене. Так что Ольгины сведения о той части господского этажа, где я пока не бывала, пришлись весьма кстати. Вот только заходила подруга совсем не за этим.
– Как, ты сказала, тот яд называется? – начала она прямо с порога. – Который магик принял?
– Лиловая марь. – Спрашивать, зачем ей это, я не стала. Сама расскажет.
– Ну да, – немедленно оправдала она мои надежды. – Сходится. Я тут, понимаешь, в чужой памяти сейчас чуток покопалась – на тему, а не упускаем ли мы чего важного, ну и выяснила заодно, что Вигда тоже в травках неплохо понимала. Все-таки успел ей старый знакомец кое-что об этом порассказать. Так вот, я правильно уловила, что эта самая марь – штука не слишком стойкая, но и быстро ее тоже не намешаешь?
– Да, – все так же кратко подтвердила я, пока еще не улавливая, куда та клонит. – Намешать, как ты выразилась, можно лишь заранее – за неделю примерно, чтоб настоялась. И потом еще столько же она будет действовать, пока не выдохнется.
– Но для чего же тогда магик это сделал, а? Для кого, вернее? Для кого предназначался второй пузырек, посвежее? Вряд ли для себя, правда? Учинить то, что учинил, он решился явно спонтанно. И, думаю, как раз потому, что эта дрянь у него уже под рукой оказалась. Имей он возможность хоть чуть-чуть поразмышлять над всей этой дурью, не бросил бы замок на… никого, считай. Не тот он человек. Понимаешь? Здесь же в магическом плане все бытовое через неделю сыпаться начнет, а за это время князь точно никого на стороне найти не сможет. Не в нынешних условиях.
– Хочешь сказать?.. – я вдруг напряглась, уловив ход ее мыслей.
– Да! Хочу сказать, что совпадение со временем твоего тут появления выглядит слишком уж явным. Сцену достойной встречи для некой княгини здесь точно готовили, можешь мне поверить.
– Кто?
– Ну уж точно не сам дедуля – тут я ручаюсь. И не мы с князем. Тогда кто остается?
– Нешра? – не сразу поверила я. – Но ей-то оно зачем?
– Не знаю, – пожала та плечами. – Может, надо и не ей. Может, она для кого другого старается. Просто вспомни, что я тебе говорила – наш маг был одним из немногих, кто заглядывал к ней, даже когда ее заперли в покоях. От мигрени вроде как лечил.