Лето севера
Шрифт:
– В Ахельну, опять же, с того покоса долю не платить, – продолжил за него Раск, когда дядька притих, и я тоже прищурилась, невольно копируя мужа – картина стала проясняться.
– Ну да, и это тоже, – тихо пробормотал тот, но вдруг вскинул глаза и снова затараторил: – Только замку-то с того какой убыток? Мы ж это не вместо ваших лугов покосили, а как бы плюсом. Чего плохого-то? Стараемся, чтоб добро не пропало…
– А если бы вас там прихватили? Таких старательных? Кто бы виру платил? А?
– Да какая вира, княже? Ну не до того им сейчас, клянусь. Нешто мы не видим? Да и при самом дурном раскладе –
– Где остальные? – сменил тему Раск.
– Кто? – не сразу сообразил гончар.
– Косари! Кто еще?
– А-а… Ну так косили ж три дня тому. Потом оставили, чтоб, значится, подсохло, потом сметали, а сегодня уже погрузили только.
– Кто? – повторил Раск едва сдерживаясь – но я понимала, что от хохота. Да и остальные, подозреваю, понимали это тоже. – Кто сметал и погрузил?
– Так деревенские же. Двое. Они там сейчас остатки прибирают, второй ходкой заберем, к вечеру поближе. Не, ну не бросать же теперь прикажете? – И вдруг уставился на Раска уже серьезно: – Или?..
– Не прикажу, – выдохнул тот. – Приказ у тебя сейчас другой будет. Быстро перекидываешь все это в телегу, мои люди помогут, и вместе с ними едешь до Ахельны. Там сбросишь треть – в качестве виры за воровство…
– Половину, – влезла я, отчего мужик едва не поперхнулся воздухом – видать узнал-таки. – Половину пусть оставляет, прямо перед конюшнями. Надо будет найти там Залеку, он покажет, что и куда. А с Эрависсой мы потом сами все утрясем. Со второй половиной пусть как хочет поступает.
– Слышал, да? – ни пререкаться, ни комментировать мою хозяйственность муж не стал. – Вот так и сделаешь. Но после того, как доставишь в крепость эту женщину с охраной.
Раск махнул в сторону аккуратно пристроенных на траву носилок Нешры, но тут же сжал кулак и сунул мужику прямо под нос:
– И не дай вам боги, если по пути что случится!
– Да чего там случится-то? – не стал тот даже вид делать, будто испугался. – У нас, чай, не Эрависса, тихо все. А вы-то, княже? Не едете?
– Нет, – зыркнул на него тот, и вот теперь гончар попятился:
– А, ну ясно, дела всякие. Так это… Пойду я, да? Перегружать?
– И поторопись там, – прилетело ему уже в спину, после чего Раск жестом поманил Аодала:
– Помогите ему, нечего задерживаться здесь дольше необходимого.
Белый кивнул и тоже жестом показал охранникам на паром и телегу. Повторять не пришлось.
– В общем, разберешься, не маленький, – оценил Раск их расторопность. – А мы прямо сейчас уходим.
Аодал бросил еще более мрачный взгляд на Энью с крутившимся возле нее волком и выцедил сквозь зубы:
– Разберусь, а как же. Куда денутся…
– Ида? – обернулся Раск ко мне, делая вид, что намеков не понимает. Никаких. – Готова?
– Да. Сейчас с Нешрой попрощаюсь и пойдем.
Терять время нам и впрямь не стоило – раз уж проблема с доставкой княжеской жены в Ахельну разрешилась так удачно, да еще и, считай, сама собой.
Вот и оказались мы в прибрежных камнях, то есть, считай, возле самого берега, еще до наступления заката. Раск с Игридом перекинулись парой малопонятных фраз и разбежались в разные стороны на разведку – прежде чем соваться на открытое место, да еще у воды, хотели убедиться,
– Ни при каких, Ида. Иначе останусь, и если что-то потом пойдет не так…
– Иди уж, не переживай. Никуда я отсюда не собираюсь, нагулялась уже за сегодня. – Но не удержавшись, на секунду перехватила его руку. – Только ты все равно побыстрее, ладно?
– Да, я быстро. – Осторожно пожал он мне пальцы, прежде, чем выпустить. – Осмотрюсь просто, что и как. Надо быть уверенным, что за спиной чисто, особенно в нашем случае.
И убедившись, что киваю я с должной серьезностью и пониманием, зашуршал камешками куда-то направо. Слева тенью растаял волк. Игрид, вернее.
Я втянула носом насквозь пропитавшийся солью воздух – то ли всхлип сдержать пытаясь, то ли, как и Раск, надеясь понять, что у нас тут сейчас вокруг происходит – сама толком не понимала. Но невольно отметила, что кроме соли пахнет промозглой, застоявшейся влажностью; деревом – наоборот сухим; а сильнее всего подгнившими водорослями – они почти забивали все остальное.
– Ой, а здесь и присесть можно, – обрадовалась Энья, обнаружив в полутьме закрытой от солнца расселины обломок древесного ствола. Видать, застрял тут намертво во время какого-то из штормов. Тонкий, весь кривой и шишковатый, наполовину занесенный песком, а потому над ним едва заметный, но сесть на него, в самом деле, так и манивший. Про «нагулялись», я Раску не соврала – второй день постоянно на ногах и, считай, без отдыха. Но умостившись на корявой деревяшке как-то быстро заскучала, начав крутить на пальце кольцо с Сердцем Севера. И невольно вспоминая, как совсем недавно прощалась с Нешрой, почти так же крутившей на руке о-очень похожее украшение. Вот правду Энья сказала, что-то слишком много их последнее время вокруг развелось. Мое Сердце Севера – раз; так и оставшийся у княжеской жены ковенский перстень против магиков – два; Ольгино, вернее, Вигдино фамильное колечко, блокирующее силу – три…
Энья, сидевшая рядом, мысли эти то ли уловила, то ли угадала;
– А зря вы перстенек-то у госпожи Нешры не взяли…
– Энья! – перебила я, но искоса глянув на девчонку, выговаривать ей за непрошеные советы передумала. Очень уж та была напугана, и болтливость ее наверняка как раз от этого. Поэтому закончила нарочито спокойно: – Чтобы я с ним, по-твоему, делать стала, а? Даже если б взяла? Сама себя блокировать и силы лишать? Он ведь на любого магика, что рядом окажется, действовать будет.
– Так это… – растерялась та, сдается и вправду впервые задумавшись над идеей всерьез. – Так князь мог бы…
– Не мог. Раск сказал, что не станет забирать эту эрависскую цацку. Хоть Нешра ему и предлагала.
– Почему не станет? – от любопытства Энья даже бояться толком перестала.
– Оно, мол, ей самой в Ахельне гораздо больше пригодится. Почти наверняка. – И не дожидаясь нового «почему» добавила: – Не все, говорит, ей там рады будут.
– С чего бы это? – дернула та плечиком и уставилась теперь недоверчиво. – Побрезговал сам брать эрависское, так мне мог бы отдать. Все нам спокойнее.