Лето сумрачных бабочек
Шрифт:
Я сидела, не в силах ничего сказать. Ну, то есть что я могла на это ответить? В этой девочке было что-то дикое, буйное. Она стояла передо мной, одетая в выгоревший голубой сарафан, её кожа была золотисто-коричневой – как будто она уже провела не одну неделю на свежем воздухе, под лучами солнца, хотя каникулы только-только начались.
– Кстати, меня зовут Роза-Мэй, – продолжила она. – А ещё называют Рыбкой.
– Почему Рыбкой? – спросила я, наконец-то обретя дар речи.
Она потянула меня за руку, заставляя подняться со скамьи.
– Пойдём, я тебе покажу!
Она
– Что такое? – Она обернулась и снова схватила меня. – Чего ты ждёшь?
Я поколебалась секунду, потом позволила ей тащить меня дальше. Не знаю почему – она просто была очень настойчивой. Некоторое время мы бежали вместе, а потом она помчалась вперёд, волосы развевались у неё за спиной. Она пробежала всё расстояние до озера и, не останавливаясь, нырнула прямо в воду. Я замерла на месте, потом сделала несколько шагов назад. Что она вытворяет? Никто больше не плавал в озере.
Я держалась за бок, пытаясь перевести дыхание, и ждала, пока она вынырнет, но вода оставалась неподвижной, на поверхности не было даже ряби. Я оглянулась по сторонам. Мимо прошли ещё несколько человек, но я не была уверена, что кто-либо, кроме меня, заметил, что произошло. Я не знала, что делать.
– Ну же, давай! – тихо сказала я. Прошло уже слишком много времени. – Давай. – Меня начало подташнивать от страха. – Давай! – произнесла я громче, с паникой в голосе, и она неожиданно вынырнула с самого дна озера, расплёскивая воду во все стороны.
– Там так красиво! – воскликнула Роза-Мэй. – Идём, чего ты ждёшь?
Я покачала головой и отступила ещё дальше от берега; мне было нехорошо.
– Я должна встретиться кое с кем, – ответила я. – Мы ещё увидимся.
Я решила вернуться той же дорогой, которой мы пришли, но Роза-Мэй за считаные секунды выбралась из воды и оказалась рядом со мной.
– Погоди немного, не так быстро! Ты же даже не сказала мне, как тебя зовут. – Она внезапно остановилась и наклонилась, тряся головой, словно собака.
– Осторожней, ты меня обрызгала!
– Это же просто вода! Эй, ты же не как та ведьма из «Волшебника Оз», а? Ты не растаешь и не растечёшься лужей у моих ног?
– Конечно, я не растаю. Я просто не хочу намокнуть.
Она со смехом взяла меня под руку, как будто мы были давними подругами.
– Я просто охлаждаю тебя, глупая!
Я отдёрнула руку и уставилась на Розу-Мэй:
– Что ты делала в озере? Неужели все вот так берут и ныряют в него, когда жарко?
– Не все. Но не все и плавают так хорошо, как я, – похвасталась она.
– Но почему ты оставалась под водой так долго? Ты тренируешься?
Её глаза вспыхнули.
– Ага! Ну, то есть не совсем тренируюсь, я просто пытаюсь побить свой собственный рекорд. Прошлым летом мой предел был три минуты, в этом году я хочу достичь четырёх. А с кем ты собиралась встретиться?
Мы уже вернулись к скамейке. Я села и выудила из кармана записку.
– Это сегодня утром просунули в дверь, – сказала я, показывая бумажку
– О-о-о, свидание! – воскликнула Роза-Мэй. – Почему ты не сказала? А как он выглядит?
Я пожала плечами, чувствуя себя немного глупо:
– Не знаю, я его никогда не видела.
– Ты шутишь! Свидание вслепую? Ты хочешь сказать, что пришла сюда, чтобы встретиться с кем-то, кого ты даже не знаешь? Мне это нравится! Давай посидим здесь и посмотрим, сможем ли мы его заметить. Если вы друг друга даже не видели, он не будет знать, кто из нас ты.
Мы сидели на скамейке и болтали. Я не была уверена в том, что хочу разыскивать Мака, но было приятно поговорить с кем-то после того, как я всю неделю торчала в доме с мамой. Роза-Мэй объяснила, что её отец основал на другой стороне Сада учебный центр «Всё о бабочках», куда дети приходили, чтобы узнать о жизненных циклах и местах обитания бабочек и так далее.
– Вот почему я всё время здесь, особенно в каникулы, и почему я столько знаю о бабочках. А ты в первый раз здесь?
Я кивнула:
– Я ничего не знаю о бабочках, но увлекаюсь фотографией.
– А где твой фотоаппарат? Ты его принесла?
– Я снимаю на свой телефон. Мама подарила на день рождения. – Я показала ей телефон. – Считается, что он один из лучших для фотосъёмки. Я думаю, она купила мне его, чтобы я не так расстраивалась из-за переезда, – с телефоном я могу связываться со своими друзьями.
– Круто, – произнесла Роза-Мэй, глядя на мой телефон. – И сколько тебе исполнилось?
– Двенадцать.
– Мне столько же, – сказала она, и мы улыбнулись друг другу.
– Эй, давай я устрою тебе большую экскурсию! – Она неожиданно вскочила и помчалась прочь по лугу, прежде чем я успела ответить.
– А как же Мак? – крикнула я ей вслед, хотя чем больше времени я проводила с Розой-Мэй, тем меньше мне хотелось знакомиться с Маком. День пролетел быстро. Роза-Мэй показала мне разные участки сада: луга диких трав, тянущиеся на целые мили, поляны густой крапивы, на которой сидели блестящие красные божьи коровки. Она показала мне, как бабочки откладывают яйца на изнанку листьев и как выбирают те растения, которыми непременно будут питаться их детки-гусеницы после того, как проклюнутся. Она называла мне тех бабочек, которых мы видели, и даже ухитрялась ждать – пусть и с явным нетерпением, – пока я их сфотографирую.
Когда стало слишком жарко, мы прошли по красивому изогнутому мостику, перекинутому через озеро, и нашли на другой стороне под деревьями тенистый уголок. Мы долго болтали о бабочках, о парнях, о том, что никто из нас никогда не был на настоящем свидании. Роза-Мэй была невероятно энергичной и уверенной в себе – совсем не такой, как я. Она перескакивала с одной темы на другую, как будто не в силах долго задерживаться на чём-то одном. Я совсем забыла о встрече с Маком. Я даже ненадолго забыла о загадочной фотографии с младенцем, но потом мысль о ней вернулась ко мне, настойчиво вертясь в глубине моего разума.