Лето в большом городе
Шрифт:
Я дрожу. — Сколько стоит шоколадный батончик Херши?
— Двадцать пять центов.
Я роюсь по карманам и достаю четвертак, просовывая его через щель. Беру шоколадку и стоя разворачиваю.
Немного мелочно, но мне вдруг стало жаль этого мужчину. Похоже, что бизнес у него идет неважно.
Интересно, как он вообще выживает.
Затем, я подумала, а как же я выживу? Что если Саманта не вернется домой?
Что, если она пойдет ночевать к Чарли?
Нет. Она должна прийти домой. Она просто обязана. Я закрываю
И затем, будто этому суждено было произойти, на углу останавливается такси и выходит Саманта. Прижимая дипломат к груди, и уклоняясь от дождя, она останавливается, выглядя пораженной. Погодой, и, судя по всему, чем — то еще.
— Эй! — я дергаю, чтобы открыть дверь и мчусь к ней, размахивая руками.
— Да? — Она вздрогнула, но быстро восстанавливает свое самообладание. — Ты, — говорит она, вытирая капли дождя со своего лица.
— Что ты здесь делаешь?
Я собрала последнюю каплю своей уверенности. Стоя на углу улицы под дождем, пожимаю плечами.
— Я хотела бы узнать...
— Тебя выставили из квартиры, — говорит она.
— Откуда ты узнала?
Она смеется.
— Чемодан и факт, что ты промокла до нитки. К тому же, это то, что всегда случается с воробушками. Господи, Кэрри. Что же мне с тобой делать?
Глава 8
— Ты жива, — Лил бросается мне на шею.
— Конечно, я жива, — говорю я, как будто то, что меня выгоняют из квартиры - случается со мной все время. Мы стоим перед Новой Школой, ожидая войти туда.
— Я беспокоилась. — Она отходит назад, чтобы осмотреть меня. — Ты выглядишь нехорошо.
— Похмелье, — я объясняю. — Тут ничего не поможет.
— Ты закончила свою историю?
Я смеюсь. Мой голос звучит, словно царапины по тротуару.
— Едва ли.
— Ты должна рассказать Виктору что случилось.
— Виктор? С каких это пор ты называешь его по имени?
— Это его имя, не так ли? — она идет в здание спереди меня.
Я была за пределами спокойствия, что Саманта появилась и спасла меня, объясняя, что она решила дать Чарли одну ночь, на раздумья. И меня заинтриговало то, что раз Чарли отдыхает, значит и Саманта отдыхает и то, что она ожидает, что я составлю ей компанию. Это было задолго до того как я узнала, что ночь прогулок Саманты в буквальном смысле означало всю ночь и я начала волноваться.
Сперва мы пошли в место, которое называется «Один пятьдесят».
Внутренняя часть была точной копией корабля, и хотя это был технически ресторан, никто не ел.
Видимо, на самом деле никто не ест в модных ресторанах, потому что вас только должны увидеть
Сначала бармен купил нам выпить, потом два парня начали покупать нам напитки, потом кто-то решил, что нам всем нужно пойти в этот клуб, Ксенон, где все казались сиреневыми под черными лампочками.
Было довольно забавно, потому что никто не вел себя так, будто они были сиреневого цвета, и как только я начала привыкать к этому, Саманта встретила других людей, которые собирались в клуб под названием "Святой", так что мы все забрались в такси и поехали туда.
Потолок был окрашен под подобие неба, освещенный маленькими лампочками, располагался прямо над вращающимся как кинопленка танцполом, и люди постоянно падали.
Затем я танцевала с двумя парнями в париках и потеряла Саманту, но затем нашла ее в туалете, где можно было услышать, как люди занимались сексом. Танцуя на платформе, я потеряла одну из своих туфлей, и не смогла найти, и Саманта заставила меня уйти, потому что была голодна, и снова мы оказались в такси с большим количеством людей, Саманта заставила водителя остановиться около круглосуточной аптеки в Чайнатауне чтобы проверить, есть ли у них обувь.
Странно, но у них были бамбуковые шлепанцы.
Я примерила их вместе с остроконечной шляпой, что выглядело настолько смешно, что всем пришлось купить бамбуковые шлепанцы и остроконечные шляпы.
Наконец, мы вернулись в такси, которое отвезло нас в столовую, отделанную металлом, где мы поели яичницу.
Я думаю, что мы вернулись домой около пяти утра. Я боялась посмотреть на свои часы, но птицы уже пели.
Кто бы мог подумать, что в Нью-Йорке столько много этих проклятых птиц? Я бы никогда не подумала, что буду спать в таком шуме, затем я встала и начала писать.
Где-то через 50 минут, Саманта вышла из своей комнаты, подняв свою бархатную маску для сна на лоб.
— Кэрри, — она спросила. — Что ты делаешь? — Пишешь? Не могла бы ты не шуметь? — простонала она. — К тому же, у меня жуткие судороги.
— Конечно, — взволновано сказала я. Последнее, что мне было нужно — это досаждать ей или ее судорогам.
Теперь, следя как Лил осторожно поднимается по лестнице, меня разрывало чувство вины. Мне нужно начать писать. Мне нужно стать серьезнее.
У меня осталось всего пятьдесят шесть дней.
Я бегу за Лил и трогаю ее за плечи.
— Бернард звонил?
Она качает головой и делает жалостливый вид.
Сегодня мы получали удовольствие от работы Капоте Дункана. Учитывая мое состояние, это последнее что мне было нужно. Подперев голову рукой, я раздумывала над тем, как мне пережить этот урок.
— Она держала бритву между пальцев. Кусочек стекла. Кусочек льда. Спаситель. Солнце было луной. Когда она поскользнулась, лед стал снегом, а паломник затерялся в метели, — Капоте поправляет очки и улыбается, довольный собой.