Лето в Михалувке и Вильгельмувке
Шрифт:
Потом было голосование, кто думает, что водку пить хорошо, а кто думает, что плохо.
Потом господин этот говорил, что нужно любить всех детей, даже черных негритянских детей и желтых китайских детей с косичками. И снова все поднимали палец вверх в знак того, что они любят черных детей и желтых детей с косичками.
Наконец, господин говорил о том, что мальчики вовсе не умнее и не лучше девочек. Женщины работают так же, как мужчины, поэтому у них должны быть такие же права.
И снова мальчики поднимали палец вверх в знак того, что они хотят, чтобы у женщины
— А твой пальчик? — спросил его господин, который заметил, что Пальчик не поднял пальчик вверх.
— Я не хочу, чтобы у женщин были права, — сказал Пальчик и все испортил, поэтому его и назвали Пальчиком — врагом женщин, и так потом и осталось до конца смены.
И представьте — враг женщин на этот раз оказался прав: Разиняк вернулся. И его вовсе не воспитатели нашли, а он сам взял и вернулся.
Когда Разиняк получил от своего товарища хлеб и яйца, он пошел собирать грибы. Потом один мальчик сказал, что он знает, где растут три маленьких гриба, но не хочет их пока срывать, пусть они за ночь вырастут побольше; а другой мальчик сказал, что он никогда в лесу не заблудится, хотя леса и не знает, потому что он ориентируется по солнцу; если солнце с правой стороны, значит он идет вглубь леса, а если с левой, значит выходит из леса.
Разиняк встал так, чтобы солнце было с правой стороны, и пошел искать три маленьких гриба. Сначала он встретил мальчиков, потом никого не видел. Но он не боялся, а сел и ждал сигнала трубы. Потом ему надоело сидеть, и он снова пошел, но уже ничего не понимал; потом он начал плакать, потому что увидел какие-то горки, и от тех горок шел красный блеск. Потом ему казалось, что он слышит трубу, но он боялся идти, потому что не понимал, откуда звук. Он встал на колени под деревом и начал молиться, чтобы Господь Иисус вывел его из леса. И сразу услышал трубу и начал идти очень быстро, но, видимо, ошибся и вышел не к воспитателям, а к дороге.
Он сел у дороги на камень, потому что не знал, в какой стороне колония, и ждал кого-нибудь, чтобы спросить.
Мимо проходил пастух, но он не захотел сразу сказать.
— А что ты мне дашь, если я тебе скажу?
— У меня ничего нет, — говорит Разиняк. — Только носовой платок.
— Тогда давай носовой платок.
— Платок дать не могу, он колонистский, воспитатель будет сердиться.
И хорошо, что он не дал платок, потому что позже шли люди с серпами и сразу поняли, что Разиняк заблудился.
— А зачем ты, дурак, ушел от воспитателей?
— Я хотел найти три маленьких гриба.
— Подожди, вот воспитатели тебе сейчас покажут грибы!
Они проводили Разиняка до поляны, а от поляны он уже сам дорогу нашел.
И вы думаете, Разиняк исправился? Нет — он все так же продолжал опаздывать, только уже никогда не становился так, чтобы солнце было с правой стороны, и не искал маленьких грибов, которые за ночь должны вырасти.
Глава шестнадцатая
Пение. — Что мешает петь. — Сказка про песню.
После завтрака на веранде проходят занятия по пению; но
— Господин воспитатель, он толкается.
— Господин воспитатель, он пинается.
— Господин воспитатель, он не дает сидеть.
— Господин воспитатель, он щипается.
Один из воспитателей, человек целеустремленный и преисполненный веры в силу своего красноречия, замыслил побороть в мальчиках нелюбовь к пению.
— Хотите, мальчики, я расскажу вам сказку?
— Хотим, — отвечают они хором, а следом звучит одинокий голос:
— Правильно говорить не «хотим», а «пожалуйста, расскажите»!
Дело было во время второго завтрака, когда мальчики спокойно ели хлеб с маслом, когда никто никому не мешал и не жаловался: «Господин воспитатель, он подменил мне вилку» или «Господин воспитатель, он мне на суп дует».
И рассказал им воспитатель такую сказку.
Когда весь мир был сотворен — то есть закончен, готов, — всем пришлось признать, что он прекрасен. Среди волнующихся морей раскинулась суша цвета шоколада, на суше были возведены горы и высажены леса. Вершины гор присыпаны были снежным пухом, подножия устланы мягкой травой и цветами — белыми, синими, желтыми и красными.
В лесах было много разнообразных животных, маленьких и больших, совсем друг на друга не похожих. На деревьях птицы вили гнезда, а сами плавали в воздухе под парусами из разноцветных перьев. Королем птиц был орел.
Никто не знал, почему орел так высоко летает — выше луны, солнца и всех звезд. А орел не мог этого рассказать, потому что у него совсем не было голоса, как не было голоса ни у животных, ни у лесов, ни у морей, ни у людей. В мире все было так же прекрасно, как и сегодня, только тихо, немо и поэтому грустно.
Однажды орел взлетел высоко-высоко, в самое небо. Смотрит, ангелы собрались и чего-то ждут. А один ангел принес золотую коробку, открыл ее бриллиантовым ключом и достал нитку жемчуга; развязал он шелковую нить и начал всем ангелам жемчужины раздавать, каждому по одной. И был строгий порядок, никто из ангелов не толкался, не ругался, не жаловался и не кричал:
— Мне! Мне! Мне!..
А орел смотрел да удивлялся: что-то будет дальше?
Когда весь жемчуг был роздан, ангелы сели на скамьи, каждый положил жемчужину себе в горло, и началось пение.
Ах, как это было чудесно!
Орел плакал и смеялся от радости, а когда вернулся на землю, то затосковал: ничто ему было не любо — ни высокие скалы, ни волнение моря, ни мерцающие звезды, ни блестящий снег, — он думал лишь о золотой коробке, где хранились жемчужины песни.
«Я их украду», — решил наконец он.
Заметили птицы, что их король тоскует, что он потерял аппетит и сон, подолгу пропадает на диких вершинах, а часто и вовсе куда-то исчезает, — и тем грустнее им было, что они не умели ни говорить об этом, ни петь, ведь они были немые.