Лето вёльвы
Шрифт:
Он вгляделся в воду, подумал и добавил:
– Знаешь, полтора века назад жили два учёных. Они оба занимались физикой и математикой. Одного звали Уильям Томсон, а второго – Рудольф Клаузиус. Независимо друг от друга, в одно и то же время они сформулировали то, что в итоге назвали вторым законом термодинамики. Суть его очень проста: тепло всегда стремиться перейти от более горячего тела к более холодному, а наоборот произойти само по себе не может. Для этого нужно какое-то внешнее воздействие. Вот так и получается, что любое разогретое тело без посторонней помощи остывает, а вот опять нагреться может, только если
– Я чего-то не видела, чтобы суп в комнате смерзался в ледышку и умирал, – скептически заметила Снежана.
– Это потому что на него постоянно воздействует окружающий воздух, – дед загадочно пошевелил пальцами. – А ещё в нём бегает и занимается своими делами целая куча бактерий, для которых суп – дом родной. Прокипяти его, помести в абсолютно изолированные от всего условия, и он застынет. В ледышку, конечно, не превратиться. Но однажды просто распадётся на составляющие.
Девочка сморщила тонкий носик, представляя себе, сначала кучу деловитых бактерий в рабочих спецовках, а затем распадающийся бесцветным порошком суп.
– Ну а так он стухнет и тоже однажды исчезнет, – не сдавалась она.
– Верно, – улыбнулся дедушка. – Но его молекулы никогда не остановятся. Они будут находиться в постоянном движении и в постоянном взаимодействии. Форма супа всё время будет меняться, вещества распадаться и пересобираться в новые соединения. В итоге суп исчезнет, а на его месте образуется нечто совершенно другое. Кстати, в абсолютно чистых условиях он не стухнет. А в глубокой заморозке просуществует очень долго. Правда, если ты его разморозишь лет через тысячу, вот тут и выясниться, что суп прямо на твоих глазах расползётся в киселеобразную однородную массу.
– А что, кто-то замораживал суп на тысячу лет? – с любопытством и толикой ехидства уточнила Снежана.
– Про суп не знаю, – лукаво улыбнулся Волимир. – А мамонтятину размораживали. Пока туша была замёрзшей, то с виду вроде и ничего. Один мужик даже пробовал. Но стоило мясу полностью оттаять, как оно расползлось киселём. Все клетки в мягких тканях вымерзли, и их оболочки разрушились. В замороженном виде их форму держал лёд. А затем растаявшая вода размыла всё в кашу.
– Круто, – оценила внучка.
Дедушка выждал несколько секунд и подытожил:
– На научном языке подобные процессы называются энтропией. Существует она во всём, не только внутри вещества. Человеческое общество или психика тоже может подвергнуться этим разрушительным процессам. Будет сначала угасание, затем застой и в итоге распад. И единственная сила во вселенной, которая способна сопротивляться энтропии – это сила разума. Подвижного, живого разума, который познаёт, ищет новое и меняет окружающий мир.
– А как это может быть в психике? – не поняла девочка.
– Очень просто, – охотно пояснил дед. – Сядь на попу, сложи руки и ничего не делай долго-долго. Сначала тебе станет скучно, затем твоё тело ослабеет,
Снежана задумалась. Жутковатая картина её впечатлила.
– Но ведь все и так рано или поздно умрут, – тихим голосом заметила она.
– Вероятнее всего, – безразлично пожал плечами Волимир. – Но вот насколько длинной, насыщенной и интересной будет твоя жизнь?
Он хитро подмигнул внучке.
– И у вселенной, получается, всё то же самое? – недоверчиво уточнила девочка.
– У вселенной всё, конечно, не так быстро, как у человека, – усмехнулся дед. – Но и она может умереть, если в ней прекратятся изменения. Они жизненно необходимы для всего вокруг: и для вселенной, и для нас.
Волимир протянул руку и быстрым движением взбаламутил воду в бочке. Глаза Снежаны широко распахнулись, а спина выпрямилась в струнку. Ей показалось, что всё тело взорвалось и закипело тысячами пузырьков. Но удивительно – это было даже приятно. В ушах всё ещё стоял отзвук мелодичного плеска воды, словно рядом зажурчал стремительный прозрачный ручей, звонко и мягко бегущий по гладким сероватым камушкам. Девочка обожала этот звук. Но она не поняла, как дедушке удалось столь точно его воспроизвести рукой в бочке. У неё так красиво никогда не получалось.
– Я только что внёс изменение в эту воду, – услышала она мягкий голос деда. – Мне захотелось добавить в неё бурный поток горной речки, и я это сделал. Теперь вода здесь немножко изменилась. У неё появился другой заряд. Слабый. Ещё несколько минут, и он сойдёт на нет. Но я и не стремился полностью трансформировать тут воду. Лишь на время, чтобы показать тебе, какие интересности может нести в себе изменение.
Он подался вперёд и наклонился к самому лицу внучки. Их взгляды встретились, и Волимир со вкусом произнёс:
– Движение запускает изменение. Изменение поддерживают внутри живой огонь. Благодаря этому, ты всегда сможешь ощущать вкус жизни, и тебе никогда не будет скучно. Главное – используй эту силу разумно. Бестолковое перекрашивание всего подряд по десять раз на дню – это не изменение, это суета. В любом изменении всегда важно знать, чего ты хочешь получить, и важно видеть, как оно движется от малого к большому. Тогда ты будешь в центре яркого потока, и сможешь им рулить так, как сама пожелаешь.
Снежана медленно кивнула, не в силах отвести взгляд от гипнотических глаз деда. Те сияли яркой голубизной прозрачного неба.
Глава 2. Чердачное волшебство
Ближе к вечеру Снежана решила обследовать второй этаж. Здесь было несколько комнат, двери которых выходили в небольшой и практически пустой коридор. Только шкаф одиноко стоял в углу, и его створки создавали впечатление входа в ещё одно помещение. Девочка даже осторожно приоткрыла их и заглянула внутрь. Но потайной комнаты в шкафу не оказалось, только подушки, одеяла и пастельное бельё. Она ещё медленнее закрыла створки самого обыкновенного шкафа. В ощущениях старая мебель казалась Снежане тускло-коричневой и какой-то полупрозрачной. И тут юная исследовательница неожиданно для себя обнаружила деревянную приставную лестницу. Та притаилась в узком пространстве между шкафом и стеной.