Лето волков
Шрифт:
Иван не отвечал, наблюдая за дорогой и Лесом. Попеленко взмолился:
– Товарищ лейтенант, то ж самогубительство – туда соваться.
Но Иван лишь подбодрил лошадь вожжами. Лес обступал их со всех сторон, нависал над ними, все заметнее перечеркивая небо и закрывая свет. Буркан исчез среди деревьев, бурый хвост мелькнул последний раз и пропал.
– Собака побежала до хозяев, – сказал Попеленко. – А мы до кого?
Иван закашлялся. Вытер губы. Посмотрел на алый след на ладони. Сплюнул, проверил пулемет и закинул ремень
– Я готов, – морячок достал из кармана большой складной нож, раскрыл. – Со стопором. Для рукопашных боев.
У Попеленко этот вид оружия не вызвал доверия.
– Товарищ лейтенант! У нас, конечно, серьезный отряд, моряк со штопором. Но лучше сразу утопиться. Тут болото с краю.
Иван покопался в сене, сдвинутом к задку телеги. Достал противогазную холщовую сумку. Подал две «эргушки» Валерику, себе взял «лимонку», положил в карман.
– Это я шо, на гранатах ездил? – спросил Попеленко.
– Не все ж на самогонке ездить!
– Сапсанчук, он головастый, – заметил Попеленко. – Инженер! Вас, товарищ лейтенант, сами говорили, три месяца готовили, а его годков пять чи поболе. В этом… ниверститете. Такое, может, чего задумал, такий капкан!
– Меня девять лет готовили по госпиталям и в окопах, – сказал лейтенант и встал, балансируя на валкой телеге. – Тоже университет.
– Яки девять лет? Войне три года.
– На фронте год идет за три.
Валерик вертел «эргушку». Похоже, она представляла для него загадку. Иван всматривался в поросшую травой дорогу, старался рассмотреть обочины, укрытые листвой подроста. Попеленко прав. Этот Горелый, или Сапсанчук, изобретательный. Шнур пружинящий, собаки в колодцах… И там, на верстаке в УРе, детали прыгающей мины-самоделки. Надо смотреть в оба.
Пламегаситель, подрагивая, прощупывал своим черным глазом дорогу. Стайка птиц сопровождала телегу криками. Дорога становилась уже и труднее для езды. Ветки чуть не сбивали Ивана, хотя он и без того едва удерживался на ногах: колеса скакали через корни и колдобины.
Что-то блеснуло осенней паутинкой. Луч света, пробившийся сквозь густую зелень, высветил тонкую проволочку, протянутую через дорогу.
– Тпр! – закричал Иван и потянул на себя вожжи. – Стой, дура!
Но телега с тремя ездоками продолжала подталкивать Лебедку. Остановились лишь, когда копыто натянуло и порвало проволочку. На обочине что-то зашипело и хлопнуло.
– Под телегу, быстро! – крикнул лейтенант.
2
Они успели. Нырнули под телегу, сталкиваясь друг с другом. Иван зацепился гимнастеркой о кузовной болт, порвал, но пулемет не оставил.
Выброшенная из стакана пороховым зарядом, шпрингмина взлетела метра на два, ударилась о ветку и, какое-то мгновение, пока горел замедлитель, летела в сторону, кувыркаясь. Потом лопнула, разлетелась, рассекая листья.
– Лежать, – прошипел Иван.
К
– Э, – сказал Валерик с удивлением, ощупывая себя. – Я целый, вроде! В ушах, правда, звенит. А шо она, самогонкой была заряжена?
Иван приложил палец к губам, приладил пулемет, высматривая дорогу впереди. Обзор преграждали ноги Лебедки.
– Лошадь стоит, черт! Надо же!
– Нехай лучше стоит, товарищ лейтенант. А шо это было?
– Шпрингмина. «Лягушка». Тихо, – прошипел Иван.
В двухстах шагах от них на дорогу вышел парень в немецком кепи. Иван повел стволом «дегтяря», прицел натыкался на мохнатые ноги Лебедки. Парень не спешил, наклонялся, высматривал, переходил от одной стороны дороги к другой. В руке держал легкий ППС.
Далековато! Но подпускать ближе было нельзя. Заметит, что живы – уйдет. А им нужна была каждая маленькая победа. Для уверенности своих и для устрашения врагов.
На секунду парень оказался в просвете, образованном мохнатыми ногами лошади. Очередь была короткой. Парень уткнулся лицом в землю.
– Возьми его оружие, – сказал Иван морячку.
Морячок шел вразвалочку, оглядываясь. Попеленко сказал:
– А як вы догадались, шо там парень прячется?
– Минное заграждение положено прикрывать.
– Ага, – сказал Попеленко. – По науке, значит.
Морячок взял автомат. Пошарил по карманам, достал запасной рожок. Брезгливо отряхнул пальцы. И пошел назад, уже веселее, посвистывая.
3
Попеленко ходил вокруг Лебедки, щупал бока лошади.
– Вроде целая, – сказал он в полном удивлении. – Ну надо ж!
Иван осмотрел деревья на обочине. Потрогал ветку над головой.
– Самодельная… высоко пошла, и об ветку. Отрикошетила в лес. А то было бы худо.
Попеленко выковырял из толстой кожи седелки осколок.
– Товарищ командир, по-вашему, крикошет, а я думаю, шо чудо. Може, кобылячий бог существует… Было б ей по хребту, а так попало прямо в седелку. А вот тут совсем погано. Оглоблю побило, чуть держится.
Он покачал оглоблю. Потрескивало.
– Дальше не поедем, – с притворной печалью сказал Попеленко. – Только б до дому добраться.
– Пойдем к УРу пешком! Оружия прибавилось… – Иван кивнул на «сударева» в руках морячка. – А их стало меньше.
– Их, конечно, меньше, токо больше, чем нас, – сказал Попеленко.
Иван промолчал. Ястребок прижмурил глаз:
– А як Тоське жить, немой, в случае с вами шо не так?
Попал в десятку. И добавил:
– Може, они нас заманили, а сами в селе хозяйнуют.
Иван покрутил головой. Не слыша ответа, ястребок стал разворачивать телегу. Заскрипело, затрещало. Но оглобля держалась.