Летопись моей музыкальной жизни
Шрифт:
Мой хор из Псковитянки прошел малозамеченным [130] . «Антар», сыгранный благополучно в первый раз 10 марта 1869 года, в общем понравился, и я был вызван: Балакирев, далеко не одобрявший его в целом и особенности вторую часть, на первой репетиции, сыгравши эту часть, сказал, однако: «Да, это действительно очень хорошо!» Я был доволен. Ф.М.Толстой (Ростислав) после исполнения «Антара» высказал мне свое сомнение относительно возможности выразить музыкой сладость власти. Не помню, что писали об «Антаре» Серов и Фаминцын. После исполнения «Садко» последний разразился по моему адресу порицательной статьей, обвиняя меня в подражании «Камаринской» (!!!), что дало повод Мусоргскому создать своего «Классика» [131] , осмеивавшего критика печального образа, причем в средней части, на словах: «Я враг новейших ухищрений», являлся мотив, напоминающий море из «Садко». Исполнением своего «Классика» Мусоргский премного утешал нас всех и в особенности В.В.Стасова.
130
11. В письме к жене от 16/1 1870 г. А.П.Бородин, упоминая о вторичном исполнении этого хора в концерте Славянского комитета 15/1 1870 г., говорит, что на этот раз эффект был слабее, «хотя Корсиньку и вызвали два раза, но менее единодушно» (см.: «Письма А.П.Бородина». Вып. С. 183).
131
12. Музыкальный памфлет «Классик» сочинен М.П.Мусоргским в конце 1867 или в начале 1868 г. Издан в 1870 г. фирмой М.Бернарда.
К концу 1868 года здоровье Даргомыжского все
В начале зимы на Мариинском театре была поставлена в первый раз опера Направника «Нижегородцы» [132] , сверх того, готовился для постановки и «Вильям Ратклифф» под управлением Направника. Совершенно уходивший себя вином К.Н.Лядов уже заканчивал или даже закончил свою карьеру дирижера. Я не упомню времени его кончины [133] .
132
13. Первое представление оперы Э.Ф.Направника «Нижегородцы» на сцене Мариинского театра состоялось 27/X 1868 г.
133
14. К.Н.Лядов умер 7/X1871 г.
С постановкою «Нижегородцев» Кюи очутился в неловком положении: надо было писать о «Нижегородцах»; ничего хорошего он от этой оперы не ждал, между тем Направник должен был начать разучивать его «Ратклиффа». Кюи нашел выход из этого, обратившись ко мне с настоятельною просьбою написать статью о «Нижегородцах». По наивности душевной я взялся за это: для милого дружка и сережка из ушка. «Нижегородцев» дали, и я написал желаемую статью. Опера мне искренно не понравилась, и статья была порицательного смысла, а по стилю и приемам напоминала самого Кюи. Тут были и «мендельсоновная закваска», и «мещанские мысли», и т. п. характеристики. Статья появилась за моею полною подписью [134] . Конечно, статьею этой я испортил на всю жизнь свои отношения с Направником, с которым мне вскоре пришлось познакомиться и варить кашу в течение всей моей начинавшейся композиторской оперной деятельности. Разумеется, Направник никогда не позволил себе намекнуть мне на мою статью, но не думаю, чтобы он о ней мог забыть. Репетиции «Ратклиффа» вскоре начались. С помощью Кюи я стал их постоянным посетителем. В «Ратклиффе» нравилось мне все, не исключая и оркестровки. Я внимательно следил за Направником, удивлялся его слуху, распорядительности, знанию партитуры. В феврале состоялось первое представление [135] . Публика приняла оперу хорошо. Исполнители: Мельников, Платонова, Леонова, Васильев 1-й и другие —старались, и все шло исправно. При дальнейших представлениях, по обыкновению, заведенному издавна и сохранившемуся до наших дней, исполнение становилось менее старательным; тем не менее, публика, хотя и не наполнявшая весь зал, слушала внимательно и относилась хорошо. Моя критическая деятельность со статьею о «Нижегородцах» еще не иссякла: Кюи просил меня написать для «Петербургских ведомостей» статью о «Ратклиффе». Статья была написана и оказалась полным панегириком произведению и его автору, панегириком от чистого сердца, но от невеликого критического ума [136] . Впрочем, беззаветное увлечение высокоталантливым произведением в момент его первого появления было вполне естественно с моей стороны. В статье моей были высказаны некоторые решительные, но несомненно верные суждения. Например, смело было заявлено, что любовный дуэт действия —лучший любовный дуэт во всей музыкальной литературе того времени, мнение, за которое немало хвалил меня В.В.Стасов [137] . Странно, что Кюи, бывший, естественно, весьма высокого мнения о своей опере, предпочитал этому дуэту многие другие моменты, например так называемую сцену «У Черного камня». Автор придавал значение комическим выходкам Леслея, считавшимся в кружке нашем более слабыми моментами.
134
15. См.: «С.-Петербургские ведомости» от 3/1 1869 г. Эта статья перепечатана в книге: Н.А.Римский-Корсаков. Музыкальные статьи и заметки. СПб., 1911. С. 3–15 и широко цитирована в работе Т.Ливановой «Критическая деятельность русских композиторов-классиков». М.: Музгиз, 1950. С. 82 и след.
135
16. Первое представление оперы Ц.А.Кюи «Ратклиф» состоялось 14/11 1869 г. в Мариинском театре.
136
17. См.: «С.-Петербургские ведомости» № 52 от 21 /1869 г. Статья перепечатана в книге: Н.А.Римский-Корсаков. Музыкальные статьи и заметки (с. 15–46) и в значительных выдержках цитируется Т.Ливановой в указ. работе, с. 86 и след. — см. прим. 15.
137
18. «О ней [любовной сцене] мы не задумаемся сказать, что такого любовного дуэта не бывало никогда ни в какой опере», — писал Н.А.Римский-Корсаков в своей рецензии.
Нечего и говорить, что вся прочая Петербургская музыкальная критика ожесточенно набросилась на Кюи и его оперу, оказывая немалое влияние и на суждение публики.
Окончив серию концертов Русского музыкального общества, Балакирев дал еще один концерт в Бесплатной муз. школе с симфонией Шумана и Реквиемом Моцарта [138] . Оговариваюсь: быть может, фраза Серова о том, что любой второй скрипач может не хуже Балакирева продирижировать, относилась к моцартовскому Реквиему, а не к увертюре «Нюренбергскихпевцов», как это было сказано у меня раньше, но, я полагаю, это решительно безразлично: партийное мнение остается таковым и блещет своею пристрастностью и несправедливостью. Во всяком случае, критика и происки противной партии (Серов изо всех сил метил попасть в число директоров Русского музыкального общества) были причиною, что отношения Балакирева и дирекции испортились. Дирекция была им недовольна. Муза Евтерпа [139] (вел. кн. Елена Павловна) — тоже. Вероятно, нетерпимый, нетактичный и несдержанный Балакирев был тоже несколько повинен в возникших неудовольствиях. Говорили, что год тому назад великая княгиня, благоволившая тогда к нему, любезно хотела послать Милия Алексеевича за границу —людей посмотреть; что будто бы Балакирев с пренебрежением отверг это предложение. Быть может, это только россказни, но в результате был отказ Балакирева от управления концертами Русского музыкального общества, положивший начало неравной, затянувшейся на несколько лет борьбе между ним и Обществом, борьбе прогресса и консерватизма. Однажды, придя к Балакиреву весною 1869 года, я застал у него А.М.Климченко, одного из членов дирекции Муз. общества. По нескольким словам разговора, кончавшегося при моем появлении, я заключил, что разговор был решительный.
138
19. Неточно. Концерт Бесплатной музыкальной школы под управлением М.А.Балакирева с Первой симфонией Шумана и Реквиемом Моцарта состоялся еще в предыдущем сезоне, а именно 18/111 1868 г. Последний концерт Бесплатной музыкальной школы под управлением М.А.Балакирева в сезоне 1868/69 г., 9/V 1869 г., включал в программу: увертюру «Леонора № 3» Бетховена, «Пляску смерти» Листа (исп. Г.Г.Кросс), «Те Deum» Берлиоза. Последний же концерт Русского музыкального общества под управлением М.А.Балакирева был 26/V 1869 г.
139
20. В образе музы Евтерпы М.П.Мусоргский вывел в своем «Райке» вел. кн. Елену Павловну, возглавлявшую Русское музыкальное общество в качестве президента.
Получив в свои руки «Каменного гостя», я принялся за его оркестровку. В течение весны картина была окончена. Сверх того, сочинение «Псковитянки» мало-помалу продолжалось [140] .
Ле-то 1869 года протекло для меня без всяких внешних событий. Жил я в пустой квартире брата, ездил на некоторое время в Тервайоки [141] к его семейству. Знакомых в Петербурге не было. Пургольды жили на даче в Петергофе.
140
21. Здесь в конце абзаца обозначены место и дата написания: «Rva. 24 июня 1906. Н.Р.-К.», а на полях сделана пометка: «Ле-то 1869 г.»
141
22. О своем пребывании летом 1869 г. в Тервайоки Н.А.Римский-Корсаков писал М.А.Балакиреву: «Напишу вам очень немного, потому что все еще глаза не позволяют, а постараюсь только сообщить кой-что о себе… Начал понемногу работать, конечно только еще не буду несколько времени писать. Все думаю о дуэте Ольги с Тучею [из „Псковитянки“], и, кажется, он теперь у меня выйдет совсем как следует; для конца его последней половины беру тему [приведена первая фраза протяжной народной песни „Уж ты поле мое, поле чистое“ из Сборника М.Балакирева 1866 г.]. Тональности ужасно вкус но подогнал; надеюсь, что в голосах выйдет красиво и вообще очень нолифонично, форма тоже кажется недурна, а со слова ми надеюсь справиться. Придумывается еще женский хорин Вероятно, буду продолжать оперу. Жду возможности начать все это изображать на бумаге. Занимаюсь также ломаньем пальцев над этюдами Черни; есть польза, которую сам вижу много гуляю и купаюсь» («Переписка М.А.Балакирева и Н.А.Римского-Корсакова» // «Музыкальный современник» 1916, № 7, с. 98).
Сезон 1869/70 года ознаменовался борьбою Балакирева с дирекцией Русского музыкального общества, концерты которого были поручены Э.Ф.Направнику. Соперничество концертов Музыкального общества и Бесплатной школы стало главною целью дирижерской деятельности М.А. с момента разрыва его с дирекцией. 5 концертов Школы были объявлены и вместе с сим —война не на живот, а на смерть. Программа концертов была превосходная, интересная и передовая. Привожу ее целиком [142] .
142
23. В рукописи против этой фразы сделана на полях пометка: «Программа», но сама программа пяти концертов не выписана. Она приводится в очерке В.В.Стасова «Двадцатипятилетие Бесплатной музыкальной школы» (СПб., 1887), переизданном в собрании сочинений В.В.Стасова. СПб., 1906. Т. V. С. 397–399.
В общем, программа концертов Русского музыкального общества была тоже небезынтересна, но более консервативна. Начались концерты, началась я газетная перебранка. Публики в Музыкальном обществе было не особенно много, не было ее много и в Бесплатной школе. Но у Музыкального общества были деньги, а у Бесплатной школы их не было. В результате —дефицит в ее концертах и полная невозможность предпринять концерты в следующем сезоне, а у Русского музыкального общества полная возможность продолжать концерты и в последующие годы, а следовательно, и победа. Не буду описывать, с каким напряжением весь кружок Балакирева и все близкие этому кружку следили за борьбой двух концертных учреждений, симпатизируя одному и желая всяких препятствий другому. Русское музыкальное общество в лице своих представителей сохраняло чиновничье олимпийское спокойствие, возбужденное же состояние Балакирева было для всех очевидно.
К этому времени относится начало его знакомства и таинственных посещений некой гадальщицы, жившей на Николаевской улице. Об этих посещениях М.А. иногда, как бы нехотя, проговаривался мне, но ото всех вообще скрывал свои мистические похождения. Со своей стороны и я не выдавал его тайны. Мне неизвестно имя балакиревской гадальщицы, но, по-видимому, гаданье и предсказыванье будущего было ее исключительным занятием. Через кого с ней познакомился Балакирев —не знаю. По его словам, это была довольно молодая женщина с большими черными глазами. Гаданье заключалось в смотренье в зеркало, в котором перед нею появлялись те или другие личности; об их мыслях и намереньях она и сообщала своему клиенту. Впоследствии жена Т.И.Филиппова, знавшая почему-то эту гадальщицу, говорила мне, что это была «попросту настоящая ведьма». Не веровавший в Бога Балакирев уверовал в черта. Черт сделал то, что он уверовал впоследствии и в Бога… Л.И.Шестакова рассказывала мне, что однажды гадалка эта приходила к ней, отыскивая зачем-то Балакирева, но его у нее не было. Л.И. уверяла меня, что гадалка была влюблена в него. Все это очень странно… Целью балакиревских гаданий было узнать грядущую судьбу своих концертов и своей борьбы с ненавистным Русским музыкальным обществом, а также угадать мысли и намеренья лиц, руководивших последним. По словам его, гадалка описывала ему видимых ею в зеркале лиц по их внешним признакам, тут являлись и вел. кн. Елена Павловна, и Направник, и члены дирекции и т. д. При этом сообщались вкратце их мысли и намерения, например, этот черный замышляет что-то дурное, этот белокурый —напротив, не желает зла и т. п. В общем, рассказы Балакирева были отрывисты, неясны, недоговариваемы; гаданье, происходившее в полутьме, наводило на него страх, и он рассказывал как бы нехотя, хотя сам всегда заводил о нем речь, начиная с намеков, как будто проговаривался, а потом резко сопротивлялся каким-либо расспросам. Впрочем, разговор со мною о сих таинственных вещах возникал редко, но вызывал его не я, а сам Балакирев. Однажды вечером, идучи со мною по Николаевской улице, он даже показал мне дом, где жила ведьма (если не ошибаюсь, дом Лесли).
По случаю исполнения моего «Садко» [143] я вновь переписал его партитуру и кое-что исправил и улучшил. «Садко», через посредство Балакирева [144] , был сдан фирме Юргенсона в Москве для издания в виде оркестровой партитуры и четырехручного переложения, сделанного Н.Н.Пургольд. Она же взяла на себя труд сделать четырехручное переложение «Антара», приготовлявшегося к изданию у Бесселя. Сколько мне помнится, как Юргенсон, так и Бессель заплатили мне за право издания этих сочинений по сто рублей.
143
24. Ср. письмо А.П.Бородина от 16/X1869 г.: «„Садко“, в новой редакции, где исправлены многие промахи оркестровки и усовершенствованы прежние эффекты, — прелесть. Публика приняла пьесу восторженно, и Корсиньку вызвали —три раза» («Письма А.П.Бородина». Вып. С. 168).
144
25. Из переписки Н.А.Римского-Корсакова с П.И.Чайковским ясно, что последний также принимал участие в организации издания в фирме П.Юргенсона партитуры «Садко». Римский-Корсаков писал П.И.Чайковскому 29/1 1869 г.: «В настоящее время партитура уехала в Москву, но до печатания необходимо ее мне возвратить для пересмотра и выправки, там есть довольно много ошибок, ибо я писал ее прямо набело, даже без набросков. Когда она будет исправлена, то тотчас же ее пришлю вместе с 4-ручным переложением. Корректура все-таки должна быть присылаема ко мне: в случае каких-либо недоразумений при печатании самое лучшее, если Юргенсон будет обращаться к вам. А вам большое спасибо за ваше участие в этом деле» (см.: «Советская музыка», третий сборник статей. Музгиз, 1945. С. 122–123).
В течение этого же сезона оконченный «Борис Годунов» был представлен Мусоргским в дирекцию императорских театров. Рассмотренный комитетом, состоящим из Направника —капельмейстера оперы, Манжана и Беца —капельмейстеров французской и немецкой драмы и контрабасиста Джиованни Ферреро, он был забракован. Новизна и необычайность музыки поставили в тупик почтенный комитет, упрекавший, между прочим, автора и за отсутствие сколько-нибудь значительной женской партии. Действительно, в партитуре первоначального вида не существовало польского акта, следовательно, роль Марины отсутствовала. Многие придирки комитета были просто смешны, как, например: контрабасы dvs, играющие хроматическими терциями при сопровождении второй песни Варлаама, сильно поразили контрабасиста Ферреро, и он не мог простить автору такого приема. Огорченный и обиженный Мусоргский взял свою партитуру назад, но, подумав, решился подвергнуть ее основательным переделкам и дополнениям. Задуманы были —польский акт в двух картинах и картина «Под Кромами»; сцена же, где рассказывается о том, как самозванца предают анафеме: «Вышел, братцы, диакон, здоровенный да толстый, да как закричит: Гришка Отрепьев анафема!» и т. д. — была упразднена, а юродивый, появлявшийся в этой сцене, был перенесен в сцену «Под Кромами». Картина эта предполагалась как предпоследняя оперы, впоследствии же была переставлена автором на конец произведения. Мусоргский усердно принялся Ц означенные переделки с целью, по выполнении их, вновь представить своего «Бориса» в дирекцию императорских театров [145] .
145
26. Подробнее об этом см.: А.Н.Римский-Корсаков. «Борис Годунов» М.П.Мусоргского // «Музыкальный современ ник», 1917, № 5–6, с. 108–167.