Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань

Версон Мария

Дважды говорить не пришлось. Маг приоткрыл глаза и снова прибегнул к магии холода, но теперь вместо одной глыбы льда призвал целую сотню, которая, со свистом падающего с облака камня, изрешетила нескольких големов и превратила сплошное стеклянное покрытие стен коридора в ряд поломанных пластин.

Для Амита все оказалось совсем не так просто: у крепышей-инквизиторов, драться с которыми Амиту досель не приходилось, выявился иммунитет не только к стихийной магии среднего класса, но и к ударам хорошо обученного монаха. Мускулы и бицепсы четверых детин, небыстро движущихся на медиума, казалось невозможно пробить: разрушение бетонных стен, помнится, в монастыре

их заставляли заниматься этим, было задачей нелегкой, но осуществимой, в то время как эти тела казались толстенными и мраморными. Скорость была основным преимуществом Амита, но против таких противников частые и быстрые удары оказывались не страшней укусов комара, но при этом нельзя сказать, что монах очень уж расстроился:

"Я думал ни в одной из школ инквизиции не найдется достойных учеников. Конечно, техники в них нет, про ум сказать ничего не могу, но все же... Есть ещё учителя в школах".

Учителя, развивающие, прежде всего тело.

Обучение в монтерском монастыре начиналось с простых, общих упражнений, физической подготовки, бега и все такое прочее. Через какое-то время изучались стойки, развивалась реакция, и параллельно со всем этим, послушники изучали вещи, схожие с программой подготовки магов. Таким образом, постепенно устанавливался пассивный контакт с духом послушника, и по мере развития тела будущего монаха, дух дарует своему хозяину новую силу. Вот на чем основано учение Сияния, а дополняемое знаниями и опытом монтерских мастеров, им удалось составить такой тип подготовки, благодаря которому даже самые тихие и непокорные духи, чей цвет мог вполне сливаться с душой и быть незаметным, раскрывались и развивались.

Из-за схожести программы обучения с магической, старшие лучи решительно отреклись от неё и тем самым лишили послушников возможности стать полноценными монахами, на чем Амит сейчас и решил сыграть.

"Вы слишком жестоки, Амит" - заметил Фузу, но по его довольному тону было понятно, что ему эта идея по душе. В действительности же, ворчливый старикан радовался тому, что его хозяин додумался до всего сам без какой-либо подсказки.

Глаза медиума засияли голубым, что заставило холмиков в белых рясах чуточку притормозить. Он согнул ноги в коленях, словно бы готовился к прыжку, сложил руки так, будто они держат растущий в диаметре шар, сжал его, и кинул видимые одному ему осколки в инквизиторов.

Дримен опешил. Словно в замедленной съемке он видел, как белые осколки неведомой ему силы, чистой силы медиума, как позже пояснил Амит, впиваются в тусклые пятна душ инквизиторов, и как те на глазах начинают насыщаться.

Глаза инквизиторов округлились, что придало их лицам очень глупое и крайне забавные выражения. Тихо засмеявшись, Амит выпрямился и всего-то щелкнул пальцем, и ходящие холмы тут же свалились на пол без сознания:

– Что ты с ними сделал?
– Маг пребывал в искреннем недоумении и восторге.

– Пробудил их духов.
– Он похлопал в ладоши, словно стряхивал с рук пыль, которой на них не было.

– Э-э... А разве они не стали от этого сильнее?

– Стихийничек ты мой, ты - живой пример того, что случается, если дух оказывается развитым до того, как разовьется разум и психика хозяина.
– Амит подошел к ближнему из инквизиторов и ударил его по ботинку, проверяя, в сознании ли тот.
– Это как взрыв, понимаешь? Духи капризные, и мало того, что вдруг их тело пронзила порция энергии, так и духи-то не очень довольны тем, что их так поздно разбудили... Но я сделал хуже. Я же говорил тебе, что слышу своего духа? Это могу только

я, даже Млинес своего не слышит. Ну вот, эти четверо теперь тоже...

"Как было когда Млинес знакомила меня с Фузу..." - по спине медиума пробежал холодок.

– Так что сейчас и в ближайшие пару лет эти четверо будут учиться подавлять в себе второе я, и при этом не факт, что им это удастся: они все это время будут без сознания.

– То есть от переизбытка информации они впали в комму и не очнутся до тех пор, пока не переварят все данные?

– Ага.
– Амит почесал затылок и повернул голову налево: перед ним серебрилась двухметровая металлическая дверь.
– Не волнуйся, если план Её Величества увенчается успехом, я приеду в церковь, где они будут отлеживаться, и приведу их в чувство.

– Тоже мне - монах. А как же "не убий"?
– Дримен подошел к двери и положил на поверхность ладонь и крепко задумался.

– Я и не убил, не выдумывай. Сможешь взломать?

– В этом нет необходимости. Отойди.

Дримен уже прижался к стенке, а Амит сообразить не успел, как случилось следующее: под ударом невесть чего, дверь слетела с петель и впечатала медиума в стену, спиной к которой он стоял. Рефлексы сработали хорошо, а потому ни одна кость на его теле не сломалась, но ушиб, особенно головы, сделал свое дело, и перед глазами поплыло. Быстро как смог, Дримен расщепил в металлическую пыль основную часть двери, но раньше, чем освободить Амита, нечто схватило его за горло и впилось в него заостренными, пахнущими пылью и гарью когтями.

– Стихийник, - услышал он голос в своей голове, - живой.
– Нечто сжало его шею и швырнуло в противоположном направлении.
– Ученик Линео, малыш Дримен. Я удивлен, но рад знать, что ты жив. Эй!
– Крикнул он корчащемуся на полу Амиту.
– Ты не дергайся: ушибы от удара такой дверью могут привести к очень плачевным последствиям.

Дримен шлепнулся на круглую ячеистую платформу, подсвеченную зеленым. С трудом приподнявшись на колени, он попытался вздохнуть полной грудью, но изо рта полилась невидимая жидкость, обжигающая горло сильнее кипящей воды. Вместе с кашлем вырывались кровь и мелкие куски плоти.

– Помню, когда тебе было лет одиннадцать, и ты впервые услышал моё магическое прозвище, - говорил Каиль Савас, - Тебе было крайне интересно, что же это такое - жидкое пламя? Что ж, сейчас ты на себе ощущаешь что это. Правда, пока не в полной мере. Знаешь ли, когда кровь кипит не в фигуральном смысле - это весьма скоро может привести к летальному исходу.

Закатывались глаза, и с каждой секундой монах приближался к бездне безсознания. Тело не шевелилось совершенно, и всё, что мог позволить себе Амит - это чуть переместить подбородок, чтобы увидеть корчащегося на полу мага, плюющегося собственной кровью.

– Я не стану наказывать вас за разрушение лаборатории.
– Магистр все ещё не показался.
– В ней нет ничего ценного. Все проведенные здесь исследования не дали нужного результата: не удалось получить чистую энергию риджи. Не стоит.
– Его рука прижала мага лбом к полу, когда тот попытался поднять голову.
– Я знаю, что ты хочешь сказать, но пойми меня правильно: заряжать кристаллы риджи собственной силой, как по мне, является потолком безрассудства. Как мы можем творить заклинания и держать их в рабочем состоянии, если в нас останутся жалкие крохи энергии? Ты хоть знаешь, сколькими кристаллами ежегодно заправляют генератор осей, который держать остров Орана в воздухе? Э-н не, малыш Дримен, нужен альтернативный источник энергии.