Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань
Шрифт:
Кирано поднял на него глаза, продолжая вращать колено. Он пожал плечами и схватился за протянутую Стижианом руку. Ноги все ещё болели, но эта боль походила на обескровливание конечности, так что лучшим лечением сейчас была ходьба.
– Кир, я не меньше тебя волнуюсь за происходящее в Таэтэле, и собираюсь во время праздника понаблюдать за местными церковниками. Не забывай: мы оба монахи, и это наша работа.
– Да, - юноша сделал несколько неуверенных шагов и усмехнулся, - только вот в этот раз нам за неё не платят.
– Потом предоставим Её Величеству
– Стижиан подмигнул младшему, взял его за локоть и они направились в сторону пепелища Грана.
– Сюда бы сейчас образованного, опытного мага. Он смог бы со всем этим разобраться.
– Мурлыкнул Стижиан, пытаясь пошутить, но его грустные глаза, взирающие на оплавившиеся стены нескольких самых крепких домов на окраине Грана, выдавали его истинные мысли.
Кир ещё не успел поднять голову и ужаснуться пейзажем: он впервые телепортировался. Для себя юноша решил, что всё бы ничего, если бы процесс не был столь многократным. В первые десять прыжков сквозь пространство он чувствовал себя нормально, но на третьем десятке, а всего их было не меньше сотни, Кирано показалось, будто бы он находится на корабле во время шторма, и у него резко обострилась несвойственная ему морская болезнь.
Стижиан с умилением в глазах наблюдал за тем, как его новоиспеченный ученик стоит в двух шагах и, присев на корточки, борется с головокружением и тошнотой, вызванной не только телепортацией, но и голодом. Но умиление вмиг растаяло, когда монах поднял глаза и увидел черные руины Грана, охваченные пламенем золотого заката.
Тошнота у Кирано сменилась дрожью: тело покрыли мурашки, зубы стали постукивать. Он обнял себя за плечи и медленно встал.
– О Богиня...
– Изумляющий ужас приковал его взгляд к пепелищу.
– Это!.. Это...
– И с трудом перевел взгляд на Стижиана.
Ведя сюда юнца, монах не подумал о том, как сложно будет ему увидеть это пепелище. Его разум дурманила не только боль всех прерванных здесь жизней, но и чувство вины, которое он не только не мог, но и не желал откинуть.
Стижиан прикрыл глаза, и перед ним как наяву возникла ринельская долина, и то черное море пепла, что он оставил после себя. Это было всё, что осталось от крупного, развивающегося индустриального города: обожженные камни и пепел. И несколько десятков людей, спасшихся оттуда - инквизиторов. И Иллес. Она тоже спаслась, чтобы погибнуть здесь.
– Мой дух - моя вина.
– Сказал полушепотом себе монах, и Кирано поднял на него глаза.
– О чем вы, Во-Сен?
– Ты знаешь что случилось с Ринелем?
– Голос Стижиана оставался монотонным.
– Ну... Если коротко - то его сожгли инквизиторы, свалив все на тебя. Никто не может рассказать о том, что там произошло - очевидцев нет. Пламя выкосило не только город, но и несколько километров вокруг него. Теперь это черное пятно на карте Ораны. А это, - он повернулся к обожженным стенам, - ещё одно.
– Ты должно быть плохо разбираешься в магии огня. Это плохо, но поправимо. Будем в Оране - познакомлю тебя с Дрименом, он просветит. Хочу сказать
– Что вы имеете в виду? Что Ринель уничтожили маги? Или маги, которые на попечении у церквей? Или маги отс...?
– Не плети сюда магов, Кир. У большинства талантливых магов хватает ума не идти на сделки с церковью, а если и не хватает - то это только по приказу вышестоящих. Магистров, или парламента.
– Или королевы...
– Семь лет назад никакой королевы и в помине не было.
– Но тогда кто? Ведь кому-то надо было очернить имя монтерцев и начать истребление монахов!..
– Кир вошел во вкус беседы, так что его голос, совсем недавно ставший мужским, подскочил вверх и внезапно заглох, когда юноше в голову пришел интереснейший вопрос.
– Во-Сен, а... А как вы спаслись? И где были все эти годы? Почему не предотвратили уничтожение нашего дома?
Стижиан прикрыл глаза и медленно, но глубоко вздохнул. Кирано осекся - ему показалось, будто его слова сильно задели монаха, который старше и куда мудрее, чем он сам.
– Простите, Во-Сен, я... Я наслышан о вас с детства! В монастыре о вас говорили даже после случившегося в Ринеле! Да и все, кто вас знал, все яро защищали честь монаха и ваше имя! Я не...
– Я был мертв, Кир. Меня сожгли, там, в Ринеле, и по рассказам Рьюдо, именно после этого события город и охватил пожар.
Глаза юноши загорелись недобрым, чуть ли не благоговейно фанатичным огнем.
– Нет, Кир, к жизни меня вернула не Богиня, я не её посланник и это не твое дело. Прости уж.
Повеяло холодом, но не было и дуновения ветра. Только морозящие кожу потоки, подобные каплям студёной воды, которые ползли по ногам. Хорошо Кир придумал с описанием потоков негатива.
– Ну, раз вы...
– Ты.
– Не выдержал Стижиан и снова поправил его.
– Ну раз ты так говорите, я не буду лезть, но не надо думать будто я не замечаю зеленой дымки вокруг вас, когда вы телепортируетесь.
Монах ехидно, пытаясь сымитировать оттенок злобы и недовольства, зыркнул на юнца: уголки губ того приподнялись и оба, не сговариваясь, сделали шаг вперед.
Земля содрогнулась словно после взрыва. Пространство прорезал крик, глухой, но звенящий, способный своими скрипами резать метал. Похожий на боевой клич дикой птицы, звук держался непостоянно: он прерывался на несколько секунд и возникал снова, словно бы тело животного, издающего его, терпело спазмы и задыхалось.
Кирано сморщился от звука и прикрыл уши: для него столь мощный поток негатива мог стать смертельным, столкнись он с владельцем этого голоса. Стижиан понял, что это за животное, с первых двух нот. Он встречался с ним всего однажды, когда ему было лет шестнадцать, и единственным, что спасло его тело и голову от взрыва в тот день, была бездонная бочка сияния его души.