Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань
Шрифт:
Амит перекидывал взгляд с Оры на своего убитого толи горем, толи стыдом друга и тоже решил заглянуть в черную-черную книгу слепого мага:
– А что это за удивительный язык?
– Щелкнул медиум языком, попытавшись разобрать сначала первое слово, а потом хотя бы первый символ.
Сначала маг и не понял, что тот обращается именно к нему, а потом удивленно вскинул брови, взмахнул не занятой поддерживанием головы рукой, ведь он лежал голым пузом на траве, и ответил:
– Это мой почерк.
– Это у вас семейное.
– Амит даже не удивился, а Стижиану, который
– Вообще я там наготовил на всех четверых.
– Ответил монах этому взгляду.
– Но ничего страшного, я думаю, мы потерпим. Да ведь?
Те в ответ резво закивали.
Ора выжала из себя долгое и довольное "ах!", отложила кастрюлю в сторону и легла на спину.
– Ну...
– Амит едва сдерживал улыбку: по ней Стижиан с легкостью прочел что тот уже давно хочет что-то рассказать, но все никак не мог выбрать наиболее подходящий момент для столь важной, по его мнению, новости, как эта.
– Раз госпожа Тоурен сыта и её кислородное голодание кануло в лету...
Они вот уже несколько часов сидели на небольшой зеленой лужайке, раскинувшейся в искусственно посаженом лесу. Дабы спастись самому и спасти своих умирающих от жары товарищей, Дримен создал легкое, а теперь ещё и его коронное заклятие холода, проморозившее землю и траву. Так что солнышко грело всем головы, а заклинание подмораживало седалищные места.
– Я думаю, все мы наслышаны о пришедшей с громким скандалом, необычайнейшей женщине...
– Начал крутить свою шарманку Амит.
– Ты в неё влюбился что ли?
– Маг хихикнул, захлопнул книгу и перевернулся на спину.
– Возможно. Но она - королева, я - монтерский монах, мы по определению не можем быть вместе.
Все засмеялись.
– Я собственно о чем толкую-то! Всем нам четверым, а так же ещё нескольким десяткам монахов и где-то десятку магов поручили задания, связанные со всеми нами любимой церковью. В какой-то момент я искренне полагал что Её Величество действительно собирается взять в свои руки власть над самой большой армией нашей республики, и именно в такие моменты меня спасала мысль о том, что за её нравственность поручилась Млинес. Но Её Величество... О Богиня! Все бы женщины в мире были так умны как она!
– Амит заболтался и осекся, кинув взгляд на беспристрастно слушающего его Ору.
– Извини, я не...
Она безразлично пожала плечами и кивком просила продолжить.
– Она подписала манифест о реформации всех семи инквизиторских школ, а парламент это одобрил. Более того! Все обсуждения проходили публично! Конечно, стражи города немало побегали спасая жизнь то канцлеру, то заседателям, но...
– Погоди.
– Стижиан наконец переварил сказанное.
– Что представляет собой реформа?
– Все очень просто. Гораздо проще, чем ты можешь себе представить. Она сказала: "Монтера больше не будет единственной". Понимаешь?!
– Глаза медиума стали чуточку сиять - так сильно он перевозбудился.
– Нет, не понимаю...
– Ну!..
– Все Старшие Лучи, кроме двоих, Бесмара и Викона, кажется, - перебил его Дримен, -
– Чи-чиво!?
– На лице Стижиана нарисовалась улыбка, широкая как никогда.
– Её Величество никогда не собиралась вредить церкви - она лишила власти людей, приносящей ей вред.
– Договорил Амит.
– Что скажешь?
– Обратился он к Оре и Стижиану.
Ора не реагировала: она наелась, выслушала, и шкала довольствия на её лице и без того уже показывала максимум, так зачем же ещё спрашивать. Стижиан же схватился за голову и долго-долго улыбался босым ногам монахини, смотревшим прямо на него.
– Есть одно "но". Большое жирное "но", о котором Её Величество наверняка думала, но обойти его оказалось невозможным.
– Ора приоткрыла один глаз и с невозмутимым спокойствием взирала на сияющие в лучах света желтые по краям листья.
– Многие, возможно больше половины, из инквизиторов послушно вернутся все свои школы на перевоспитание. Это будут молодые послушники и недалекие мужчины, которых не подпускали к секретам истинных планов и деяний церкви. Но будут и те, кто пойдет другим путем и попытается сыграть на религиозности доброй половины населения республики и поведет их против королевы. Может начаться война. А ведь нет ничего страшнее гражданской войны.
– Это возможно, - согласился маг, - но всем прекрасно известно, что королеву поддерживают монтерцы. Все мы прекрасно знаем, что верующие почитают монахов больше, чем инквизицию.
– Вон Стижиан - монтерец, однако это не помешало церковникам отвести его на костер. Никто не шелохнулся когда пусть молодой, но уж легендарный монах сгорел заживо.
– Продолжала свою мысль Ора.
– Инквизиторы не такие глупцы, какими мы привыкли их считать. Они могут сыграть на том, что гордость Монтеры, это я о тебе, Ветру, был обвинен в попытке принести в жертву молодую девушку. Имея за спиной этот пусть лживый, но все же хорошо обыгранный факт, инквизиторы, умеющие заговаривать зубы, могут поднять людей и против королевы, и против монахов. А теперь и Гран сгорел... И здесь снова был Стижиан. Уверяю вас, инквизиторы сумеют приплести это.
– Я думаю, Её Величество рассматривает подобное развитие событий.
– Дримен положил кончики пальцев на виски и начал медленно массировать их.
– И обязательно что-нибудь предпримет.
– Он усмехнулся и закашлял.
– Например, наберет отряд мне подобных, бессовестных и бесстыжих магов, и прикажет нам выискивать и вылавливать всех непокорных инквизиторов. Хорошо бы тогда иметь под рукой право на уничтожение.
– Это бесчеловечно.
– Ора покосилась на мага, в улыбке которого отражалось легкое безумие.