Летопись Третьего мира. Ч.5 История Тоурен

Версон Мария

– Твой… Ваш отец здесь? В Оране? И он устроил всё это? – Возвращал тему разговора в нужное русло сайлант.

– Как уже было сказано, - снова разнесся призрачный голос Неры, - в его жизни был всего один миг, когда он мог бы сотворить нечто подобное, но это привело к его смерти. Одераричи, тебе есть что сказать?

– После Фузасу были рождены еще два медиума. Сначала, четыреста лет назад, родилась моя дочь, Сфирита Дива, Млинес Тоурен, или, каким было бы её имя в моем роду, Одэранес, и мы все знаем, что она сотворила с твоим народом, Нера. Но моя кровь лимитирует её медиумический дар и едва ли ей

по силам такое.

– Кто же тогда второй? – Спросил Малькольм.

– Амит. – Выпалил Лухс. – Сен’Ин Аметис Амфитеа Ронора Лоури.

– Верно. – Кивнул Ричи. – И дух Фузасу переродился именно в нём.

– Мы же только что пришли к выводу, что отец не смог бы сотворить подобного. – Элементаль тени сложил руки на груди.

– Верно, но Амит…

В этот момент вдруг в голове древнего змея всё стало на свои места. Он вспомнил то время, когда он был командующим армией змей, вспомнил гения, придумавшего способ остановить страшнейшую из угроз, когда-либо нависавшую над миром.

Закрыв глаза, Ричи глубоко вдохнул и широко распахнул их, и это будто помогло посмотреть ему на мир так, как должно.

– Он не просто медиум. Он нечто большее. Нечто куда большее, чем существо, способное заговаривать духов. Мне стоило догадаться. Ох, как я был неосторожен. Долгий сон сказался на моих инстинктах.

– Он – тот, кого мы называем Богиней? – С дрожью в голосе спросил Лухс.

– Богиня – это миф, который мы когда-то придумали и разнесли по всему миру, чтобы объяснить все ужасные последствия Века Истребления. – Медленно отвечал змей. – Богиней была названа та, кто практически уничтожил всё живое этого мира, а осколки Северной Звезды – это части, на которые была разделена её душа. Ценой этого ритуала была жизнь первого из медиумов. Даже если мы осмелимся предположить, что Амит – истинное божество этого мира, то мне следует напомнить вам, что в нем больше десяти осколков той самой Северной Звезды. Он – прежде всего медиум, он способен поглощать их…

– Значит, есть шанс того, что душа моей сумасшедшей близняшки воссоединится в теле создания, по силам действительно равного Богу? – В голосе Малькольма слышался ужас, без тени страха. – А что если она его подчинит? Подчинит себе Амита?

– Я думаю, она уже это сделала. – Вставил свое слово Лухс. – Я знаю Амита. Он бы никогда… Он… Стижиан говорил о нём, как о…

– Мы нисколько не сомневаемся в доброте этого юноши, - снова заговорила Нера, - но… - Она вдруг повернула голову в сторону и умолкла. Никто не произнес ни слова, пока она вновь не заговорила. – У нас больше нет времени на болтовню, энергия движется.

Ричи нахмурил брови, не совсем понимая, о чем она говорит, но спорить не стал, ожидая, когда она объяснится.

– Ты должен найти Лин и Вильмута, чтобы они придумали как изъять эту гадину из ребёнка… или как убить его. С тех пор, как она исчезла, прошло много времени и я уверена, твой бесхребетный друг сможет что-нибудь придумать. Не зря же ты всего говорил о нем как о гении.

– Что сюда движется? – Дио так же ощутил какое-то магическое сопротивление в воздухе, но никак не мог понять его природу.

– Негатив.

На поле, устланном погибшими бойцами и павшими демонами, возникло движение. Роем шевелящихся мух, стали подниматься павшие люди и демоны.

Негатив возвращал к жалкому подобию жизни даже самые исковерканные тела, и им не было числа.

Среди этого роя, Дио и Кирия видели представителей их народов, неподвижных и беззащитных. Никто не знал, как негатив воздействует на них, но точно было известно одно – ничего хорошим это не кончится.

– Нужно атаковать таким образом, чтобы не задеть своих.
– Пробурчал себе под нос Дио, когда его тело стало набираться температуру и раскаляться, но не успел он набрать и половины привычного уровня энергии, как ему на плечо легла чья-то легкая, но очень сильная рука.

Он обернулся и столкнулся с двумя огромными бледно-розовыми глазами, весело глядящими на него. Следом за удивлением, Дио ощутил как нечто мягкое и очень теплое трется о его поясницу: обернувшись, он увидел гигантскую белую боевую кошку, игривым котёнком вьющуюся рядом.

– Вы своё дело сделали, - улыбнулся ему Астируми Нерийский, - теперь наш черед.

С запада подул сильный ветер, несущий за собой густой белый туман. Он укрыл все видимое поле и рассеялся, стоило моргнуть. Из осаждающихся белых пылинок, возникли высокие тонкие создания, с длинными волосами и виляющими из стороны в сторону сильными хвостами. Каждый из мужчин держал в руках два меча, в то время как третий висел за спиной, рукоятью вниз. Рядом с женщинами же вились гигантские кошки, грациозные и ловкие.

– Мы защитим их, - рядом с Астируми появилась женщина с точно такими же бледно-розовыми глазами и длинными белыми волосами, что и у него, - и постараемся изолировать негатив.

– Верно, сестра. – Нериец улыбнулся и подбросил белый наахт в воздух.

Тео стоял у старых перекошенных ворот единственного и незаменимого полигона для тренировки боевых монахов, обучавшихся в ещё не так давно существовавшем монтерском монастыре. Хотя легенда гласила, что когда-то на этом месте стояло безгранично величественное и прекрасное поместье с дивной красоты замком, от этой красоты не осталось ничего. Так что эти ворота были именно старыми, а не старинными.

Сам мастер не до конца понимал, что он здесь делает. Он отправился сюда по приказу странного существа, едва ли он был человеком, обнаруженного им в башне Храма Северной Звезды, и знал и чувствовал, что словам этого создания можно верить. Но его разум брыкался и сопротивлялся, в попытках объяснить его поступок.

Тео знал, что ему следовало быть не здесь, не у входа в Склеп Трех Королей, а в Оране, где развернулась битва за сохранение и спасение города. Не одной лишь столицы, а всей республики. Но тот человек, назвавшийся Фузасу Тоурен, направил его сюда, и душой мастер чувствовал, что его место, как истинного носителя сияния, здесь.

Почти сутки потребовались монаху, чтобы добраться сюда, поскольку поезда более не ходили в Монтеру, и вот он здесь и он убедился, что его решение отправиться сюда было верным.

С виду, склеп пребывал в том состоянии, в каком должно: серокаменное одноэтажное здание, со стёртыми годами остатками статуй, письмён и фигур, посреди мертвого клочка земли, огороженного высоким металлическим забором. Вроде бы, ничего необычного для этого места. Но душа опытного монаха чувствовала силу, какой никогда прежде не было здесь.