Летописец
Шрифт:
– Нет, спасибо – пробормотал Актеон.
«Страшно подумать, что будет, если такой человек дорвётся до власти, нацепив известный гребешок» – подумал он, бросив на горбуна мимолетный взгляд.
Уж очень запал нашему герою в память рассказ об опыте в курятнике, который он услышал в тюрьме.
Служка исчез за дверью так же бесшумно, как вошёл.
Актеон поднялся, вышел из комнаты и пошёл по коридору. Ему хотелось побыть одному.
Он вошел под своды церкви и оглянулся. Перед деревянной скульптурой Христа на коленях стояла какая-то старуха. Она что-то бормотала себе под нос и мелко трясла головой. Платок, повязанный поверх седых буклей,
Актеону было не до смеха. Он был уверен, что в столь позднее время молельный зал будет пуст. Но священник тут же взял себя в руки – никто не может помешать ему поговорить с Богом.
Горбун, который чистил подсвечники, увидел мимолётное недовольство Актеона, подошёл к старухе и попросил её покинуть церковь.
Бедная старуха не понимала, почему её гонят, ведь она пришла помолиться. Старуха смотрела на горбуна, мелко трясла головой и никак не могла подняться с колен. Служка начал тянуть её за рукав, чтобы старуха поднялась.
Актеона поразила сцена, свидетелем которой он стал. Он грозно прикрикнул на служку, подошёл к старухе, помог ей подняться и посадил на скамейку.
– Простите его за невоспитанность, – начал разговор Актеон.
Старуха пыталась перевести дыхание и молча смотрела на Актеона. Поведение горбуна выбило её из колеи, и сердце женщины бешено колотилось в груди, мешая дышать.
– Что это… – еле слышно произнесла старуха, но дыхание её сбилось, и женщина снова замолчала.
– Что, простите? – переспросил старуху Актеон.
– Что это за церковь, – медленно выговаривая слова, начала старуха, – если отсюда гонят старого человека? – наконец договорила она.
Старуха поднялась и пошла к выходу. Актеон попытался ей помочь, но старая женщина оттолкнула его руку и продолжила свой путь, с трудом пробираясь между рядами скамеек.
Она подошла к святой воде, постояла минуту, сделав несколько глотков. Затем окропила святой водой лоб и вышла из церкви.
Актеон перевёл взгляд на служку. Тот, понимая свою вину, углубился в чистку подсвечников и наклонился, из-за чего его горб казался больше его самого.
На улице Актеону стало легче.
Он шагал по мощёным улочкам старого городка, глядя себе под ноги. Он всегда опускал голову, когда думал. Выходка служки лишний раз подтвердила его наблюдения, сделанные им в тюрьме: слабый всегда найдёт более слабого, чтобы показать последнему власть над ним. И это не зависело от местонахождения человека. Суть любого человека могла неожиданно раскрыться в любое время, если была подходящая ситуация.
Актеон вышел на берег моря.
Тонкий аромат плодов и цветов обволакивал Актеона. Мысли, тяготившие его сердце, постепенно уходили. Красота и величие пейзажа завораживали. Актеону не хотелось думать ни о лжи, ни о мелочной сути человека. Он просто вдыхал красоту каждой клеточкой своего тела.
Актеон заворожённо смотрел на солнце, которое опускалось за горизонт, окрашивая море яркими узорами. Казалось, что на волнах рассыпаны золотые монетки Посейдона.
– София… – прошептал Актеон и замолчал….
Актеон и София
Началось все год назад. В приходе было строгое правило, установленное старым епископом: все женщины должны были посещать службу и приходить на исповедь без косметики. Епископ считал, что украшательство себя – не что иное, как желание завлечь мужчину ложной красотой, что является безнравственным. И поэтому местная церковь была единственным местом,
С приездом Актеона жизнь прихода изменилась, люди пошли в церковь, особенно прихожанки, весть о красавчике священнике разлетелась по городку быстро. Барышни пытались обратить внимание молодого человека на себя, порой весьма откровенно. Но все это было бесполезно. Актеон сознательно выбрал дело своей жизни, и его не трогали пустое кокетство и недвусмысленные намеки.
Однажды на воскресную службу пришла девушка, которая поразила Актеона своей природной красотой. Всё в ней было безупречно – точеная фигура, гармоничные черты лица, в бездонных глазах ее отражался целый мир. Это была София. Она была как дуновение свежего воздуха в душной комнате. Чувство, которое возникло у молодого священника к ней было горячо и невинно одновременно. Актеон понял, что хочет, чтобы она просто была – была рядом, была в его мыслях и в его сердце. Ему необходимо было видеть её время от времени, он как-будто напитывался энергией чистоты и красоты, исходившей от девушки. Он понимал, что между ними не может быть никаких других отношений, но любоваться ею, слышать ее голос, знать, что она где-то рядом гуляет с подругами, ходит по этим улицам, улыбается, просто живет, было для него необходимо. Что это, если не любовь? Но не та физическая, плотская любовь-страсть, которую принято описывать в романах, а светлое чувство, возвышающее молодых людей, придающее смысл их жизни. София тоже влюбилась в Актеона и очень скоро стала самой прилежной его прихожанкой.
Она приходила в сопровождении матери и старшей сестры, которая уже была замужем. Светлая накидка покрывала голову и плечи Софии, в руках всегда была миниатюрная Библия в кожаном переплете. Когда девушка смотрела на Актеона, у него перехватывало дыхание и привычная проповедь прерывалась на долю секунды, а потом продолжалась с новой силой. А когда Актеон украдкой останавливал свой взгляд на Софии, от волнения и смущения ее щеки покрывались легким румянцем. Им не надо было слов, чтобы передать свои чувства, энергия бушевала и воздух был настолько наэлектролизован, что казалось: достаточно им пересечься взглядами и произойдет взрыв.
Иногда влюблённые встречались на узеньких улочках городка, в котором жили. В такие моменты обоим казалось, что они одни на белом свете и нет ни толпы прогуливающихся туристов, ни праздно сидящих в уличном кафе горожан.
Ни разу не посмели молодые люди переступить невидимый барьер, разделяющий их жизни. У Актеона впереди была карьера священника, а Софию ждала обычная жизнь с замужеством, детьми и домашними хлопотам.
Молодой человек часто задавал себе вопрос, имеет ли он право испытывать такие земные чувства, не предает ли он тем самым обеты, которые давал, выбирая жизнь священника. Он успокаивал себя тем, что в его отношении к девушке нет ничего низкого и приземленного.
Казалось, вот она – идеальная любовь.
Но это не могло продолжаться долго.
Как-то раз София пришла на исповедь очень грустная. Она рассказала Актеону, что выходит замуж за соседского парня, с которым они вместе росли. «А что? Все так живут. Подружки уже давно замужем, нянчатся с народившимся потомством. И тебе пора, а то останешься старой девой, как жить будешь?» – вот что каждый день слышала девушка в родном доме.
Голос ее дрожал, она пыталась справиться с волнением, но это плохо ей удавалось.