Летописи Дорна. Белый воин
Шрифт:
– Одно моё движение, и ты труп. Умирая под ножом, ты будешь чувствовать, как лезвие, перерезая горло, коснётся твоего шейного позвонка и со скрежетом выйдет наружу. Твоё тело будет лежать в этих кустах, и, умирая захлёбываясь своей кровью, ты ещё краем уха будешь слышать, как враг вырезает твоих спящих товарищей, которые доверили тебе свои жизни.
После этого урока, за который впоследствии Саша будет благодарен Крису всю свою жизнь, он ни разу больше не позволил себе заснуть на посту.
Тренировки продолжались. Его лицо осунулось, под глазами появились синяки, тело болело от напряжения и недосыпания, постоянная усталость, казалось, стала частью его самого.
В один прекрасный солнечный день всё прекратилось. Произошло это во время очередной тренировки стрельбы из
За эти семь дней он отсыпался, вставал, когда хотел, ел, сколько хотел, и даже жизнь в палатке казалась ему райской. Они часто засиживались по вечерам у костра, и учитель часами рассказывал ему о своей жизни.
Отец Криса был охотником, как и его дед, прадед и вся его семья. И совершенно логично, что все его пятеро сыновей сызмальства приучались к жизни, которую вели все их предки. Выслеживание добычи, стрельба из лука, многочасовые сидения в засадах, разделывание дичи и многое – многое другое, что должен знать настоящий охотник, казалось, было у них в крови. Семья Криса жила в небольшой деревеньке в окрестностях Сумеречной крепости. Приграничные земли растили настоящих мужчин и воинов. Крис, будучи самым младшим сыном, достиг небывалых высот в стрельбе. Уже в семнадцать лет он победил в местных соревнованиях, устраиваемых каждый год тысячником Сумеречной твердыни. После чего его зачислили в сотню крепостных лучников. За два года во время многочисленных вылазок и патрулей по Безымянным землям он не раз еще отличился, чем и заслужил звание десятника. Так бы он и служил в гарнизоне крепости, пока не произошло событие, полностью изменившее всю его дальнейшую жизнь.
В тот зимний день десяток двадцатилетнего Криса стоял в дозоре на западной стене. Время до смены тянулось очень медленно. Тишина и спокойствие убаюкивали. Первый раггх появился неожиданно, было даже удивительно видеть его на своём берегу. За ним, как взбесившаяся река, нескончаемым потоком потекла орда Тёмных. Они сходу ударили по воротам и полезли на стены, застав всех защитников врасплох. Запоздало затрубил рог, возвещая о нападении. Десяток Криса и еще четыре дюжины латников приняли первый удар на себя. Они стойко удерживали стену целый час, пока не подоспела подмога гарнизона. Набег был отбит. Тёмные нехотя, скуля и визжа, ушли, оставив под стенами груды тел своих соплеменников. Криса нашли на стене. Весь в своей и чужой крови он стоял на коленях, закрыв руками лицо. Он прощался со своим погибшим десятком. После этого случая к молодому десятнику пришло уважение товарищей по оружию. А в конце зимы в Сумеречную крепость прибыл человек, оказавшийся сотником королевских лучников, называемых среди народа крайвами – дикими котами за свою ловкость в бою. Он пробыл целую неделю в крепости, присматриваясь и изучая что-то ведомое только ему. В последний день пребывания сотник крайвов подошел к Крису и сказал, что хочет видеть его в своей сотне, в столице.
Так Крис стал крайвом, воином легендарного подразделения «Марагарской Сотни», чем, по сути, удостоил чести свой род и заставил первый и последний раз пустить скупую слезу своего сурового отца.
Историю Марагарской сотни Саше рассказал Альдор. Её история началась в том легендарном сражении Светлых и Тёмных армий, произошедшая на Марагарском перевале. Свирепые горрды прорвали строй энанов и устремились на незащищенный правый фланг эльфийских полков, удерживающих раггхов слева. Атака горрдов могла бы обернуться катастрофой для всего войска, если бы на их пути не встал король Рианн со своими воинами. Сдержав ужасный удар прорвавшихся горрдов, он дал время для перегруппировки хирдов энанов. Тех, почти всех оставшихся на поле брани, смельчаков, так и назвали – Марагарской сотней. А позднее, выжившие в том аду воины составили основу королевской гвардии. За несколько тысячелетий этот отряд претерпел много реформ. Он был разделён на три подразделения: закованных в броню тяжелых пехотинцев гризли, вёртких обоеруких варгов и метких крайвов.
Если крайвов и гризли выбирали из лучших воинов и охотников по всему королевству, то варгов воспитывали с детства в специальной школе при королевском дворце. Дело в том, что обоеруких воинов нужно было растить с самого детства по специальным методикам под присмотром лучших мастеров. А детей, имеющих способности сражаться двумя руками, было не так уж и много даже во всём Меленвиле. Если дикие коты, как лучники, были хороши, они всё же уступали альвам, в крови которых текла кровь легендарных эльфов. Что же касается тяжелой пехоты, то здесь у Стального хирда энанов не было конкурентов, и даже такие прекрасные бойцы, как гризли занимали почётное второе место. Исключением являлись варги. Их по праву называли лучшими мечникам Дорна. С самого детства воспитанные и обученные тайному бою двух клинков, варги не имели себе равных. А Король Родэрик, отец Ксандра, благодаря его дару мечника, был лучшим из варгов…
Земля, покрытая многолетним ковром из сосновых иголок, отдавала прелой сыростью, которая всегда бывает после многодневного дождя. Крис подбрасывал дрова в уже почти догорающий костер. Тепло, скапливающееся в «экранах», приятно прогревало намокшую спину:
– Знаешь, за это время ты неплохо освоился с луком. Два года – это не срок, конечно. Но всё-таки сто метров ты сможешь обстреливать без проблем.
Саша только хмыкнул. Ещё бы… За два года «издевательств»… Сначала Крис со своим лесом, потом постоянные тренировки с варгами…
– Ну-ну хмыкай, хмыкай. Потом ещё спасибо скажешь, – Санину реакцию Крис принял на свой счёт, отчасти он был прав.
– А я уже говорю, просто ты не всегда слышишь, у меня просто сквозь зубы громко не получается. Крис засмеялся.
– Кстати, Гард сказал мне, что два меча тебе давать рано, пока освоишься с ножами, – уже серьёзно заметил он.
– Да, кинул мне два камешка, по одному каждой рукой, и кричит: лови!
– Ну, а ты что?
– А что я? Не поймал, конечно. Он потом бросал ещё пару раз, я словил их, но только по очереди.
– Ну, а они что?
– Что, что. Посмотрели на меня… Ещё покидали в меня камнями… Ну, а потом сказали, что, может быть, смогу пока до «третьего круга» дойти, но только с мечом и щитом.
– До третьего круга, – задумчиво повторил Крис, а потом продолжил уверенным тоном: – Это неплохо. Есть варги, которые на третьем круге уже «волчат» получают, так что не всё потеряно.
– Спасибо, подбодрил.
– Всегда, пожалуйста. Кстати, о кругах… Завтра у нас волновой бой ножами, готовься.
Вот так примерно каждый день Саша проводил то в лесу, то на тренировочной площадке. Если бы его увидели ребята из интерната, то, наверное, не узнали. За эти два года он окреп, немного подрос, постоянные физические нагрузки отразились на его мускулатуре. От книгочея и отличника Трофимова ни осталось и следа. Его походка была мягкой и пружинистой. Цепкий взгляд, обветренное лицо, множественные шрамы по всему телу делали юношу похожим на его учителей. В его неполных шестнадцать лет он метко поражал цели из лука на семидесятиметровом расстоянии. Бесшумно ходил по лесу, мог часами сидеть на одном месте в дозоре, читал следы. Метал ножи с любого положения; в волновом бою на ножах из пяти схваток выигрывал одну у Дикого кота. В бою со щитом и мечом дошел до третьего круга тайного боя варгов. Умел развести огонь под дождём, разделать добычу на охоте и что очень важно – приготовить её. Ездил верхом, а ещё Альдор не найдя в нем магических способностей, принялся с удвоенной силой обучать его истории, этикету, экономике, геральдике всех основных дворянских семей у каждой расы. И так ещё много чего того, что нормальному шестнадцатилетнему мальчику двадцать первого века просто позарез необходимо было знать…