Летописи летающих островов. Книга 1. Через тернии к терниям
Шрифт:
– Команда «Палача»… после набега на Темноречье… подарила нам чучело, смастеренное из бочки, стержней и частей тел нескольких темнореченцев.
Дознаватель помолчал какое-то время, затем подошел к двери, постучал. Почти сразу она открылась, и в проеме показались те же трое. «Уложите его», – сказал им палач. Те подошли к Киру, освободили на мгновение одну его руку от наручников и затем соединили руки браслетами со стороны живота. После силком подвели к стоящей параллельно одной из стен кушетке (похожей на медицинскую), ножки которой были винтами скреплены с полом и половина которой находилась
3
Прокрустово ложе – в греческой мифологии ложе, на которое разбойник Прокруст насильно или обманом укладывал путников: тем, кому оно было коротко, Прокруст отрубал ноги, а кому было длинно – вытягивал ноги по длине этого ложа. В переносном смысле – фразеологизм.
Затем трое ушли, и дознаватель подошел к лежащему Топорубу. Рядом, из стены выступал водопроводный кран, к концу которого был закреплен шланг. Палач не спеша надел Киру на голову знакомый ему мешок, затянул на шее веревочный узел, пустил воду, после взял в руки второй, свободный, конец шланга и навел его на скрытое мешковиной лицо Кира. Секунда. И вода полилась. Поток, стекая по закинутой назад голове прямо в ванну, частично впитываясь в ткань и плотно прибивая её ко рту и ноздрям, стал сбивать дыхание у Топоруба. Дышать ему становилось всё труднее, создавалось ощущение утопления. Вскоре он начал задыхаться. Дознаватель лил воду примерно минут пять, затем положил шланг в ванну, снял мешок и спросил:
– Мне продолжить?
– Нет… Не надо, – негромко попросил Кир.
«Настало время поведать ему часть правды, при этом признание следует подать таким образом, чтобы у дознавателя создалось впечатление, что от него не утаили ничего значимого. Для этого в признании нужно акцентировать, что ему рассказывают всё, именно всё. Надеюсь, дознаватель, услышав рассказанное, успокоится и с чувством выполненного долга и достигнутой цели прекратит допрос. Надеюсь, что он насытится частью истории. Как говорится, чтобы успокоить собаку, достаточно дать ей одну кость из нескольких».
– С чего это вдруг я должен остановиться? – с издевкой вопросил дознаватель.
– Я всё расскажу… Я всё расскажу, – громким тоном пообещал Кир.
– Я жду!
– Меня сместила команда.
– Когда именно? – на лице дознавателя можно было увидеть, что его начало охватывать чувство радости и довольства переломом в допросе. Вероятно, его понимании, видении, это был тот переломный момент, когда допрашиваемый ломался и рассказывал об изначально утаенном.
– После набега на Темноречье, – уточнил Топоруб.
– Почему?
«Прямо некоторые моменты говорить нельзя, надо вскользь, как будто невзначай, немного в сторону, чтобы слова эти навели его на определенную нужную
– Команда захотела ещё наживы. Рядом проезжал торгаш… Они хотели атаковать его.
– Ты был против? – предположил дознаватель.
– Да… Я настаивал, проигнорировать его и следовать дальше.
– Почему?
– Не хотел рисковать, – ответил Кир и добавил: – Да и он подозрительно себя вёл. – Кир остановился, чтоб отдышаться.
– Как именно?
– Обычно одинокие торговые судна стараются держаться подальше от кораблей без знамен, а он как будто специально рядом шёл.
– И в итоге?
– Команда вспыхнула неодолимой жаждой наживы, их было не отговорить.
– И? – параллельно последовал удар в живот.
– Произошел бунт… Меня сместили.
– Почему?
– Я… был против нападения… Команда – хотела атаковать…
– Почему?! – опять удар.
– Я был против.
– Почему?!
«Последовательные одинаковые ответы – раздражают, надо что-то другое».
– Не хотел… рисковать.
– Почему они оставили тебе жизнь? – поинтересовался палач.
«Кто – они? Команда или республиканцы? Вероятно, он имеет в виду команду».
– Так получилось… Схватили живьем, – в недоумении, простодушно ответил Топоруб.
– Ничего ж не мешало убить после. Так почему!?
Кир немного промолчал, пытаясь восстановить дыхание и обдумывая ответ.
– Почему!?
«Задолбал своим почему! Бесит уже».
– Почему!? – крикнул дознаватель, не унимаясь.
«Да потому, что я сказал им, где найти твою мать. Наверное, смотрелось бы красиво, прям эффектно, ответь я б так. Но я ведь не герой, куда мне, я просто борюсь за свою жизнь».
– Откуда ж мне знать… Возможно, у них на уме было только взятие корабля… Они передо мной не отчитывались…
– Повтори всё заново! – повелел дознаватель.
«Хороший вопрос – что именно он подразумевал под словом всё».
– После ограбления Темноречья… мы возвращались в Короноград… На обратном пути в Короноград мы встретили торговый корабль, недалеко от себя… Команда хотела атаковать судно, я был против… Произошел бунт. Меня сместили и связали… «Фурия» пошла за торгашом.
– Дальше, что было? – задал вопрос палач.
– Это… Оказалось ловушкой… «Фурия» пошла за торгашом прямиком в ловушку. Он привел нас к одному острову, за которым скрывался охотник-линкор… Произошла битва, во время боя члены моей бывшей команды меня развязали, чтоб я сражался, после я спрятался на «Фурии».
– Почему ты изначально утаил информацию, про бунт на «Фурии»?
– …Мне стыдно, что я допустил своё свержение… – объяснил Топоруб и добавил: – К тому же, это не меняет сути.
Дознаватель снова надел Киру на голову мешок, взял в руки шланг и продолжил направлять падающую струю воды последнему на лицо, затрудняя тому дыхание. Топоруб рефлекторно брыкался, но не в силах был разорвать сдерживающие его путы. Так продолжалось минут шесть-семь. После палач снова снял мешок с допрашиваемого.