Летописный замок

Лукин Андрей Юрьевич

— Здесь. Вот так он лежал. Я его… Я очертания вижу, очень хорошо. Только он, кажется, без головы.

Купыря кивнул:

— Верно. Серафиан тоже говорил мне, что князя… здесь. А голову его в подарок кагану забрали.

— А кто его? С кем он сражался?

— С ворогами сражался. Оркландские рыцари ходили войной на Великую Весь. А дорога туда у них одна, через Таёжный улус. Крутомир задержать хотел — и ему за малым не удалось. Он великий воин был и очень мудрый князь. Кабы не погиб тогда, многое сегодня в нашей земле по инакому повернулося бы… Элль-фийский каган Ширбаза, будь проклято его имя по обе стороны гор, с Оркландом сговорился, ну и привёл своих ханов к замку. С гибелью князя, почитай, и Княжество

Таёжное кончилось. Остались от него ныне только улусы… Да воеводы, коих весский царь разве что не с руки кормит.

Купыря замолчал, глядя под ноги, словно надеялся разглядеть недоступное ему. Молчал и Стёпка. Теперь, после того, как он своими глазами видел последние минуты жизни князя, он чувствовал себя как бы причастным ко всему, что творилось здесь, в этом мире.

Тишину нарушил вурдалак:

— А ты, паря, того… в дядю, говорю, пошёл. У вас в Медведях все, поди, магией промышляют?

И опять Стёпку выручил Купыря.

— Ну, племянничек, пошли, покажешь мне, куда гном утёк, — сказал он, возвращаясь к повседневным заботам. — Попробую изловить поганца. Я как чуял, гномоловки убирать не торопился.

Стёпка покидал дозорную башню с облегчением. Он боялся, что Гвоздыря начнёт распрашивать его о вурдалачьих родах. Уже перешагнув порог, он оглянулся. Бравый камнеметатель стоял у ТОГО места. Тоже, наверное, хотел увидеть невидимое.

Стёпка видел, и его это как-то не слишком радовало. Мир сказки оказался вовсе не сказочным. Понятно, конечно, что если здесь все воюют, сражаются, с оружием ходят, то и убивать должны, и погибать, и от ран страшных страдать… И жестокости в этом мире хватает с избытком, и врагов подлых и свирепых. Но одно дело об этом в книге читать, и совсем другое — вот так вот своими глазами увидеть, как ещё живому человеку… Нет, лучше не вспоминать!

Вниз по лестнице идти было намного легче и веселее. Купыря шагал через две ступеньки, Стёпка не отставал — под конец у него даже голова слегка закружилась.

Смаклы в каморке не было. Котомка висела на крюке.

— Вот, — показал Стёпка под лежанку. — Там в углу дырка, он в неё и удрал. Веника испугался.

Купыря заглянул под лежанку, шумно втянул воздух, принюхиваясь (по запаху он, что ли, гномов находит?), потом лёг на живот и пополз в глубину.

— Ещё бы ему не испугаться, — пыхтел он, протискиваясь в узкое пространство. — Это подлое племя веника пуще чумы боится. Они детей своих Большой Метлой пугают.

— А зачем вы их ловите? — задал Стёпка вопрос, терзавший его с того момента, как он отправил Зебура в свободный полёт.

— Затем и ловим, дабы избавиться от них.

— Они что, все такие вредные?

— Все до единого, — заверил Купыря. — У-у-у, какой у нас здесь пролаз, ты погляди! Оплошал Смакла… Гномам дай волю, они и в мирное время камня на камне от замка не оставят. Порушат до основания и позволения не испросят.

— Выходит, они вредители?

— Они хуже вредителей, они лазутчики вражьи. Тому же кагану Ширбазе кто ворота тайком отворил? Родной Зебуров дед Бадуй, чтоб ему и на том свете покоя не обрести! Потому и ловим их без устали… Нет, гномоловка-таки надобна… А ты иди-иди, коли куда торопишься. Я тут и сам управлюсь. Никуда этот Хамсай от нас не денется.

Глава седьмая, в которой демон изучает магию, а маги изучают демона

По правде говоря, Стёпка никуда не торопился (если не считать спасательного похода к элль-фингам), просто ему не хотелось тупо сидеть в скучной и тёмной каморке, в которой не было ничего интересного. А вот в за порогом, как он уже успел убедиться, этого интересного хватало с избытком. На дозорной башне вон сколько всего произошло. Не удивительно, что его теперь со страшной силой тянуло прогуляться по замку. Ведь когда

ещё такая возможность появится. Никогда, скорее всего. У элль-фингов с замками не густо, они же степняки, они в юртах должны жить или в шатрах. Так что, пока есть время, надо всё здесь внимательно осмотреть, потрогать и запомнить. На людей разных полюбоваться и не только на людей, но и на каких-нибудь удивительных существ, если они здесь, конечно, встречаются. А Смакла, когда захочет, сам демона отыщет. Ему это будет нетрудно, он же здесь всё как свои пять пальцев знает. В общем, Стёпка решил устроить себе ту самую экскурсию, которая так катастрофически не получилась у Ваньки. И он её устроил.

С выбором направления трудностей не возникло. Наверху он уже побывал, поэтому теперь без колебаний двинулся вниз, остро жалея, что изучать замок приходится в одиночку. Одному всё же как-то неуютно и, честно говоря, чуть-чуть страшновато. Уверенности в своих силах не хватает. А так шли бы сейчас с Ванькой вдвоём, впечатлениями обменивались, подбадривали друг друга…

Спустившись этажом ниже, он словно в другой мир попал. Просторная галерея с высоким сводчатым потолком была похожа на оживлённую улицу какого-нибудь маленького городка. Шум, гам, крики, беготня слуг, звон посуды, лязг и грохот… Если бы не весёлые девичьи голоса, легко можно было бы вообразить, что внезапно подступивший к замку рогатый Д'Орк начал штурм, и его свирепые воины уже ворвались во внутренние помещения, сея панику и смерть.

Стёпка чувствовал себя среди этой всеобщей суеты и деловитой занятости не слишком уверенно. У него поначалу было ощущение, что все смотрят только на него. Ему казалось, что вот-вот кто-нибудь сердитый подойдёт и спросит недовольным голосом: «А что это ты, мальчик, тут делаешь?» И хорошо, если упоминание о Серафиане на этого сердитого подействует. А если нет? Да и не будешь же каждому встречному объяснять, чей ты племянник. Глупо как-то. Можно подумать, что это единственное, чем Стёпка может гордиться, что это профессия у него такая — чародеев племянник. Тем более, что и племянник-то насквозь липовый.

Однако вскоре он сообразил, что его опасения и тревоги напрасны. Никто не донимал его расспросами, никто не косился в его сторону с подозрением, никого не интересовало, кто он такой и зачем тут ходит. Взрослые его вообще не замечали. Бродит по замку праздный отрок, ну и пусть себе бродит. Мало ли в замке отроков.

Зато остроглазые мальчишки сразу признавали в нём чужака: он то и дело ловил на себе их заинтересованные взгляды. Особенно после того, как решился отлепиться от стены и осторожно двинулся к неведомой самому цели. Смуглый до черноты гоблинёнок в длинной рубахе до колен покрутился рядом, заговорить не решился, цыкнул зубом насмешливо и исчез; выглянули из-за двери перемазанные сажей мордашки близнецов, долго смотрели ему вслед; белобрысый пацан с корзиной белья окинул его внимательным взглядом, задержался на сапогах и отвернулся, скорчив презрительную гримасу: видали, мол, и не таковских.

Заводить со Стёпкой знакомство никто из них не пытался. Не до того мальчишкам было. Успеть бы сапоги хозяину почистить, огонь в камине развести, да пыль из кафтана выбить, пока уши не надрали за нерасторопность. Да и не по чину им было заводить разговоры с этим незнакомым отроком в справной одёжке и крепких сапогах. На слугу он никак не похож, не смотри, что рожа вполне деревенская. И ходит-то вон как гордо, не торопится никуда, ишь, руки в карманы заложил! Не иначе, чародеев сродственник, в гости али на учёбу приехамший. Сунься к такому — хлопот опосля не оберёшься. Нажалуется кому, али сам на рожон полезет от излишней гордости. Морду-то ему начистить, конешно, не велик труд, да токмо куды потом из замка бечь будешь? За этакого холёного сродственничка чародеи в мелкую пыль сотрут, не поморщатся.