Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец

Майринк Густав

Странное существо встретило меня там... — Его можно считать как своего рода Гермесом-психопомпом, проводником душ в подземное царство (иногда он пытается и вывести их обратно, как рассказывается в мифе об Орфее и Эвридике), так и «стражем порога», описываемом в оккультистских и антропософских сочинениях. «Как бы ни был ужасен облик стража, — пишет Рудольф Штайнер, — он — лишь результат прошлой жизни ученика, лишь его собственный характер, пробужденный к самостоятельной жизни вне его. <...> Последствием благополучно перенесенной встречи со "Стражем порога" явится то, что и свою следующую физическую смерть духовный ученик воспримет как совершенно иное событие, чем все его прежние мысли. Он сознательно переживает процесс умирания и отбрасывает физическое тело так же, как скидывают изношенную или, возможно, внезапно разорвавшуюся и ставшую поэтому негодной одежду. <...> Для него вокруг не происходит никакой перемены. Ведь сверхчувственный мир, в который он вступил, окружал

его таким же образом еще до его смерти, и тот же самый мир будет стоять перед ним и после смерти» (Штайнер Р. Как достигнуть познания высших миров? Ереван, 1992. С. 131 - 132).

Кардинал Напеллус

Здесь налицо целый пласт понятий, символов и аллюзий, относящихся к европейской герметико-алхимической традиции, которая интересовала Майринка в течение всей его жизни. Следует предостеречь читателя от опрометчивого суждения об этой новелле как о сатирическом, антиклерикальном и, шире, антихристианском произведении. Иероним Радшпиллер — он же кардинал Напеллус, — «с нечеловеческим хладнокровием препарирующий самое святое: религию, веру, надежду», ощущающий «свое собственное тело страшной темницей», а всю землю — «огромной, облепленной мухами и переполненной кровью ямой», обрисован в саркастических, крайне резких тонах, не дающих повода для отождествления

мыслей главного героя с мыслями автора. Майринк подчеркивает, что между фанатическими и фантастическими опытами «Синих братьев», питающих своей кровью ядовитые ростки аконита, и манихейскими воззрениями Иеронима Радшпиллера нет, в сущности, никакой разницы. «Синие братья» кощунственно сравнивают грядку, засеянную растительной нечистью, с «вечноцветущими садами Эдема», а их выученик Радшпиллер, «брезгливо обходя все чудеса ангельских иерархий», отвращается от неба и пытается нащупать свинцовым лотом дно бездны — его влечет к себе та самая «переполненная кровью яма»: «земля, только земля и ничего, кроме земли».

С. 60. Огни святого Эльма! — Так называется электрический разряд в атмосфере в виде светящихся пучков или ореолов, возникающих на острых концах высоких предметов — мачт или башен — при большой напряженности электричества в воздухе, что чаще всего бывает во время грозы. В средние века это явление часто наблюдалось на шпилях церквей св. Эльма, откуда его название. Огни св. Эльма издавна считались зловещим предзнаменованием.

С. 64. Aconitum napellus. — В Германии это растение называют еще «стальной шлем» или «рыцарский шлем», так как цветок аконита чрезвычайно похож на шлем с опущенным забралом. В России оно известно как лютик голубой, волкобой, волчий яд, борец. Выращивая на монастырских грядках ядовитый аконит, «Синие братья» как бы выворачивают наизнанку самую суть духовно-алхимического процесса; они идут не от высшего к низшему, а низводят человеческую природу со всеми ее достоинствами и недостатками до уровня вампирического растения. Можно было бы развить парадоксальную параллель между «голубой розой» немецких романтиков, символом недостижимого идеала, и теневой ипостасью этого цветка, обратившегося в зловещий «синий капюшон», образ человеконенавистничества и богоборчества.

С. 66. Камизары (от лангедок. camiso — рубаха) — прозвище, данное севеннским кальвинистам, носившим поверх одежды белые рубахи, чтобы узнавать своих во время ночных нападений на католические войска. Восстание камизаров, вспыхнувшее в 1702 г. и отмеченное рядом побед над королевскими военными частями, брошенными на его подавление, было в конце концов потоплено в крови.

Четыре лунных брата

С. 71. Петер Вирииг — Петер Хозяин (или Трактирщик); Хризофрон Загреус — Златолик Загрей (Загрей, согласно древнегреческим мифам, — одна из ипостасей Диониса; его убили, растерзали и пожрали титаны; культ Загрея-Диониса лег в основу дионисийских мистерий); Сакробоско Хазельлшйер — Сакробоско, английский космограф ХШ в., настоящее имя Джон Холивуд; Адам Хазельлшйер — известный розенкрейцер XVII в.

«Красный данджур» («Перевод учений» или «Перевод толкований») — важнейший сборник ламаистской литературы, содержащий основные положения буддизма и их толкование, сделанное схоластами Индии около X в. н. э. Данджур, так же как и Ганджур, другое собрание авторитетных

текстов и изречений, ставится его почитателями очень высоко не только как один из главных источников буддийской догматики, но и как предмет культа. Наибольшим почитанием пользуются рукописные экземпляры Данджура, выполненные на специально обработанной бумаге золотом, серебром или красками.

С. 77. ...бескровный космический труп... — Известны две основные оккультные теории, касающиеся Луны. Согласно одной из них, подробно изложенной в книгах французского эзотерика Дени Сора «Атлантида и царство гигантов» и «Религия гигантов и цивилизация

насекомых», а также в «Утре магов» его последователя Луи Повеля, теперешний спутник Земли — это уже второе небесное тело, обращающееся вокруг нашей планеты; «первая Луна» несколько тысячелетий (или десятков тысячелетий) назад в результате космической катастрофы раздробилась на пояс астероидов, рухнула на Землю, став причиной множества чудовищных катаклизмов. Вторая теория, развивавшаяся в свое время Г. И. Гурджиевым, сводится к тому, что Луна — своего рода космический «вампир», высасывающий из земного тела Земли жизненные соки и в то же время являющийся гарантом ее эволюции, «Органическая жизнь на Земле питает Луну, — учил Гурджиев. — Все живое на Земле — люди, животные, растения — служит пищей для Луны. Луна — это огромное живое существо, которое питается всем, что живет и растет на Земле. Луна не могла бы существовать без органической жизни на Земле, равно как и органическая жизнь на Земле не могла бы существовать без Луны. <...> Человек, как и всякое иное живое существо, не может в обычных условиях жизни оторваться от Луны. Все его движения и, следовательно, все действия совершаются под контролем Луны. Если он убивает другого человека, это делает Луна; если он убивает себя, приносит себя в жертву ради других, это также делает Луна» (Успенский П. В поисках чудесного. СПб., 1992. С. 101 — 102). Обе эти теории так или иначе согласуются с древними эзотерическими взглядами на «ночное светило» как на некую таинственную и двойственную силу, источник жизни и обновления, но в то же время — причину разрушения и смерти.

Луна своим ядовитъш дыханием лишь оплодотворяет человеческий мозг идеями, а машины - это уже порождение рук человеческих... — В том же духе высказывается и Гурджиев, подчеркивая необходимость избавления от лунных чар, превращающих человека в подобие машины: «Освобождение, которое приходит вместе с ростом умственных сил и способностей, есть освобождение от Луны. Механическая часть нашей жизни зависит от Луны и подчинена ей. Если мы разовьем в себе сознание и волю, подчинив им нашу механическую жизнь и все наши механические проявления, мы выйдем из-под власти Луны» (Успенский П. В поисках чудесного. СПб., 1992. С. 102).

С. 82. И пред престолом море стеклянное... — Магистр Вирциг цитирует Откровение св. Иоанна Богослова (4: 6; 6: 8; б: 4).

С. 83. Берсеркеры — древнескандинавские воины, впадавшие во время битвы в исступление и считавшиеся неуязвимыми.

Алюк — такого же рода помешательство, выражающееся в повышенной агрессивности и тяге к бессмысленным убийствам, описанное у аборигенов Малайского архипелага.

С. 84. «Теплохладные» — намек на известный стих из Откровения св. Иоанна Богослова: «Знаю твои дела; ты не холоден, не горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Ин. 3: 15).

...ноги мои словно приросли к... Маврикию... — Граф дю Шазаль и в самом деле имеет в виду не остров Св. Маврикия, а так называемое «Братство черноголовых», покровителем которого считался св. Маврикий, командир фиванского легиона, по преданию, принявший вместе со всеми своими солдатами мученическую смерть в 302 г. по Р. X. за отказ принести жертвы языческим богам. Согласно официальным историческим источникам, Братство возникло в Таллине в 1399 г., а затем распространилось в других городах Ганзейского союза — Нарве, Тарту, Риге, Висмаре (Ранну Е. Прошлое старого Таллина. Таллин, 1983. С. 21). «Черноголовые» представляли собой совершенно необычную инициатическую организацию, состоявшую из купцов, которые в то же время являлись профессиональными воинами: недаром вторым патроном Братства был св. Георгий, такой же римский военачальник, как и св. Маврикий. «Члены Братства брали на себя важную обязанность — защиту города от любого вражеского нашествия. Черноголовые в те времена составляли в городском ополчении свой хорошо организованный конный отряд. За боевые заслуги они получили в начале XVI в. право носить латы и шлем, и Братство из чисто купеческой стало превращаться в военную организацию — конный отряд со своим знаменем» (там же, с. 21). В одной из своих статей Рене Генон раскрывает символику герба Черноголовых, головы св. Маврикия, изображавшегося в виде негра: «Черный цвет символизирует главным образом изначальное состояние непроявленности, и именно в этом смысле следует понимать значение имени Кришны ("черный") в противоположность имени Арджуны ("белый"): тот и другой представляют соответственно непроявленное и проявленное, бессмертное и смертное, "Самость" и "Я"» (Guenon R. Symboles fondamentaux de la Science sacree. P., 1962. P. 135). В другой статье Генон говорит о Черноголовых как о «хранителях Святой земли», которые в наше время волей судеб остались не у дел, поскольку «путь, ведущий к Святой земле, полностью утерян» (Ibid. Р. 113). В свете всего вышеизложенного становятся понятны слова дю Шазаля о тщетности попыток «Лунных братьев» или «Черноголовых» противостоять «вселенскому хороводу смерти».