Летящие к солнцу 1. Вопрос веры
Шрифт:
– Все как ты любишь. Немного радости, чуть пониже - укол обиды, капелька разочарования и рудиментарная ревность.
Двойник запустил в ведро обе руки. Лицо его исказила гримаса недоумения:
– А где ненависть?
Я молча вышел из комнаты, а в спину мне неслись вопли:
– Ты не сможешь убежать
***
Командир отказался войти в жилище умницы, Черноволосый тоже не стал задерживаться. Поздравив меня с выздоровлением и всех нас - с победой, он заторопился вслед за двумя коллегами, объясняя, что не хочет позволить им выдумать какую-нибудь пакость.
Я, признаться, пока не вполне понимал, в чем именно заключается наша победа и почему она послужила причиной очередного раздора между умниками и военными, но спрашивать не решился. Я бы, наверное, спросил, повисни во время застолья тягостное молчание, но молчали только мы с Вероникой, а Джеронимо и Мышонок трепались без умолку.
– Прежде чем мы отсюда свалим, - говорил Джеронимо, - я хочу сделать побольше "джеронима". Ты со мной, Госпожа Подземного Царства?
– Прекрати меня так называть!
– Мышонок шлепнула его по руке.
– Я, конечно, помогу, но с условием: ты оставляешь в покое мои ноги.
– Заметано, - кивнул Джеронимо.
– Позволь поинтересоваться, - вмешалась сестра, - зачем тебе тяжелые наркотики?
Джеронимо отложил вилку, промокнул рот матерчатой салфеткой и сказал:
– Возвращаемся к суровым реалиям. По моим прикидкам мы вылезем наружу километрах в пятидесяти от дома Толедано - фигня, пройдем. Нам понадобится транспорт, чтобы продолжать путь. А теперь скажи, какой основной товар в отношениях между домами Альтомирано и Толедано?
Вероника пожала плечами.
– И эту девушку готовили к руководящей должности!
– схватился за голову Джеронимо.
– Наркотики, Вероника. Дон Альтомирано поставляет толеданцам самую свирепую дурь, какую только могут дать наши лаборатории. А взамен толеданцы поставляют кое-какую технику, с помощью которой дон Альтомирано истребил всех ближайших соседей. Так что я не вижу причин, почему бы дону Толедано не осуществить еще одну сделку в частном порядке.
Теперь положил вилку я.
– То есть, ты все это время тащил нас в логово наркоманов и даже ничего об этом не сказал?
– Поправочка!
– воздел указательный палец Джеронимо.
– Я, вообще-то, к Толедано не собирался, я хотел улететь дальше. Но некоторые услужливые полковники слили все топливо из баков и лишили нас какого бы то ни было выбора.
– Ты не будешь торговать наркотиками. Это даже для тебя - слишком, - заявила Вероника. Оттолкнув тарелку, она встала из-за стола и покинула комнату. Я не спеша доел грибы и, поблагодарив Мышонка за гостеприимство, вышел следом. Надеюсь, это не выглядело так, будто я бросился вдогонку.
Вероника стояла на балконе спиной ко мне. Пространство за балконом теперь озарялось ярким светом. Я тихо приблизился, встал рядом, посмотрел вниз.
Ни малейшего
– тянулись к свету, как самые обычные растения. С поправкой на то, что в нашем мире словосочетание "обычные растения" превратилось в оксюморон. В доме Риверосов, например, не было ни одного.
– Он изменил их метаболизм, - сказала Вероника так тихо и грустно, что я понял: речь не о триффидах, но о чем-то гораздо большем.
– Теперь они не плотоядные. Их, конечно, все равно надо поливать чем-то органическим. Но зато... Они теперь производят чистый кислород в таких количествах... Чувствуешь?
Я глубоко вдохнул, и голова закружилась.
– Да...
– Никто не должен знать об этом крошечном мирке, - еще тише сказала Вероника.
– Может быть, однажды воздуха хватит даже на то, чтобы и снаружи получалось дышать без маски.
– Но там все равно будет холодно.
– Николас, не будет никакого солнца. Понимаешь? Мир не подарит людям ни крохи тепла. Остаемся только мы, те, в ком не угасли какие-то искры, из которых подчас можно разжигать огни. Но даже мы не сможем изменить своей природе. Разве только забыть о ней - на время, чтобы потом стало еще тяжелее.
Она опустила голову. Я проследил за ее взглядом и содрогнулся. Ладонь, лежащая на перилах, сдвинулась на несколько сантиметров по направлению к моей.
– Не будет никакого солнца, - повторила Вероника.
– Добравшись до Толедано, мы выйдем на связь с моим отцом. Нас с Джеронимо заберут, а ты... ты можешь остаться там. Все знают, что домом Альтомирано скоро начну управлять я. Скажу, чтоб тебя не трогали, чтобы дали нормальную работу...
Ее голос дрогнул. Рука сместилась еще на пару сантиметров.
– В общем, прощаться можно начинать уже сейчас. Если есть, что сказать.
Страшно отважиться бежать из клетки, страшно поднять самолет в воздух, страшно выйти из него в ледяную темноту. Страшно броситься на бронетранспортер, страшно вступить в схватку с триффидами. Но все это показалось детской забавой сейчас, когда от меня требовалось такое простое движение.
Я поднял руку и опустил, перешагнув через адскую бездну, и, когда моя ладонь коснулась ее, я второй раз за последнее время почувствовал, что тону. Но если в первый раз меня захватил поток эмоций от полного зала разъяренных аборигенов, то сейчас куда больше выплескивалось из одной-единственной неподвижной девушки, которая не решалась даже поднять взгляд.
Решилась. Вскинула ресницы, и в ее глазах я увидел коридор, по которому мог пройти до конца и вернуться. Но еще я увидел отражение своих глаз, а в нем - тесную комнатку, в которой, окруженный горящими свечами, мой двойник разбрасывал по постели лепестки роз.
Отвращение - мое собственное отвращение!
– перевесило все остальные чувства, и рука двойника с очередной порцией лепестков, остановилась. Лицо его исказилось страхом. "Ты не сумеешь", - прошептал он.
Еще как сумею.
Заминка вышла секундной, Вероника все продолжала смотреть на меня, только теперь к исходящим от нее волнам добавилась зарождающаяся злость. А я с грохотом захлопнул дверь в тайную комнату и в кои-то веки встал под огонь сам. Огонь опалил мне лицо.