Лев пробуждается
Шрифт:
Подоспели Куцехвостый Хоб и Недоделанный, поддерживая с обеих сторон третьего.
– Воистину есмы доблестные повстанцы, коли взаправду дали сему местечку волю, – жизнерадостно возгласил Куцехвостый, и обвисший посередке чертыхнулся. Хэл увидел, что это Мэггин Дэйви, а потом учуял вонь от него и сдал на шаг назад.
– Верно, – с горечью возгласил Джок Недоделанный, – вольно же вам чураться, вам-то не приходится его тягать повсюду.
– Свалился в нужник, – простонал Дэйви. – И сломал себе нос, это уж наверняка.
– Господи, жаль, что и я его себе не сломал, –
– Ждите здесь, – велел Хэл троим, а потом свирепо дернул головой, чтобы Сим Вран следовал за ним. Ему хотелось убраться от запаха и воспоминания о лице убитого мальчика с родимым пятном как можно дальше.
Сим поглядел на мертвого отрока. Ничего общего с малышом Джоном, подумал он отстраненно, но каждый малолетний пацан взирает на Хэла ликом его собственного умершего сына, знал Сим. А будет все больше и больше маленьких убиенных мальчиков, когда этот мятеж разгорится, добавил он про себя, уклоняясь от глаз отрока, казалось укоризненно глядевших на него даже сквозь закрытые веки.
Они двинулись вперед сквозь вопли и отблески пожаров, шарахаясь от зловещих теней, которые могли принадлежать и друзьям, и врагам, хотя в конце концов Хэл и Сим поняли, что врагов не осталось, – лишь безумцы армии Уоллеса, распаленные кровью и разбегающимися жертвами.
Хэл переступил труп, приметный во тьме только благодаря седым волосам, – монаха-августинца в темной рясе, с нарамником, залитым его собственной кровью. Сим, поморщившись, оглянулся на пламя, тени и вопли. Прямо Геенна Огненная, подумал он, точь-в-точь как в росписях на стенах каждой церкви, которую ему довелось посетить.
– Еще священники, – произнес Хэл, оставив остальное недосказанным. Мальчишки и священники – славное начало сопротивления, и вид Брюса, сидящего в огороде на своем приплясывающем боевом коне с крутой выей, расшвыривая зелень и свеклу, размахивая мечом, в сверкающей от света гербовой накидке так, что шеврон на ней зияет прорехой тьмы, только все усугубляет. «Мощи Христовы, – подумал он свирепо, – брошу я это безумие при первом же удобном случае…»
– Зрите, – вдруг сказал Сим. – Он-де Киркпатрик.
Хэл увидел, как тот соскользнул с доброго коня, швырнув поводья Брюсу, что было диковинно уже само по себе – чтобы граф держал лошадь собственного слуги? Хэл и Сим переглянулись, а затем последний увязался следом в нагромождение расколотого в щепу дерева и битого стекла, в которое превратился монастырь. Промешкав лишь кратчайшее неуютное мгновение, Хэл побрел за ним.
Они настороженно огляделись, держа сверкающие мечи наголо; пробиравшийся мимо силуэт с охапкой медной утвари увидел их и свернул столь поспешно, что один кубок с лязгом упал на плиты двора. Откуда-то доносилось пение, и Хэл понял, что они потеряли след Киркпатрика в тени.
Двинулись на звук, нашли дверь, открыли ее осторожно, как мыши, выглядывающие из норки, и ощутили движение тел во мраке, как только находившиеся внутри монахи заметили колебание огоньков своих скудных свечей в сквозняке от открытой двери. Кто-то хныкнул.
– Счастливая
– Экое веселье, – пробормотал Сим, а кто-то, зайдя к Хэлу сзади, высунул лицо над одним его плечом, так что Хэл увидел сальный пот на щеках и учуял луковый дух. Скотоложеское блядское отродье, свирепо подумал он.
– Стало быть, это тута англичане и богатеи, – выплюнул тот из недр бороды, оборачиваясь, чтобы позвать остальных.
Но рукоятка меча Сима загнала ему слова обратно в глотку, сломав кости носа и повергнув на плиты пола, будто зарезанного вола.
– Да помилует меня Святая Бега Килбучская, – изрек Сим, благочестиво осеняя себя крестом над оглушенным, хрюкающим сквозь кровь. Хэл закрыл дверь убежища монотонно распевающих монахов и поглядел на поверженного катерана; его дружки наверняка подоспеют с минуты на минуту, так что они дали клирикам лишь краткую передышку.
– Киркпатрик, – произнес Хэл, отодвигая участь монахов в сторону. Сим кивнул, и они тронулись.
– Кто эта Святая Бега и что за чертова дыра этот Килбучо? – спросил Хэл, пробираясь по большому темному залу, где лишь движение воздуха создавало ощущение высокого свода.
– Близ Биггара, – ухмыльнувшись, кротко пояснил Сим, на ходу поглядывая налево и направо. – Тамочки очень почитают Святую Би, вот оно как. Я подумал, что ейные чары тут не помешали бы, единственное ее чудо.
– Вот как? Уж такое славное?
– Кабы вы его зрели, – прошептал Сим, не шевеля губами, – то молили бы о благословении. Смахивает на то, что некий дворянин даровал монастырю толику земель, да после посетовал об ихней протяженности…
Он двигался полукругами на согнутых ногах, ступая осторожно и говоря хриплым шепотом чуть ли не себе под нос.
– Монахи страшились, что их обчистят. Настал день, назначенный для межевания, – и прошел густой снегопад на окрестных землях, но ни снежинки не пало на земли приората, так что было видать, где проходит межа. Монахи скалились, аки маринованные селедки.
– Ее морозец бы не помешал тут, – отозвался Хэл, утирая раскрасневшееся лицо.
– Хвала Христу, – провозгласил Сим, хмыкнув.
– Во веки веков, – набожно отозвался Хэл, а затем поднял руку в знак предупреждения, огибая темный угол и выходя в открытое пространство с алтарем в одном конце и рядом ужасающе дорогих витражных окон, раскрасивших плиты пола радужными цветами от пылающих снаружи пожаров. Слева виднелась чуть приоткрытая дверь, где огонь мерцал и вспыхивал, бросая зловещие отсветы на выцветшие, лупящиеся росписи, украшающие одну из стен.