Лев Толстой и жена. Смешной старик со страшными мыслями
Шрифт:
Андрей Евстафьевич не догадывался, да и не мог догадываться, какое ужасное испытание ждет Таню в Ясной Поляне...
Испытанием этим оказалась любовь. Страстная, самоотверженная и несчастная. Любовь, которая надломила Таню, любовь, от которой она так и не смогла полностью оправиться на протяжении всей своей жизни.
С течением времени Таня постепенно забыла Анатоля, тем более что любовь к нему была страстной, сильной, но довольно поверхностной. Однако ее сердце, изведавшее вкус любви, ждало большого, по-настоящему глубокого чувства.
Этим чувством оказалась любовь к брату Льва Николаевича Сергею, которого сам Лев Николаевич очень любил, утверждая, что: «Сережа— исключительный
Новое увлечение Тани обеспокоило Льва Николаевича куда больше прежнего. С возрастающим беспокойством наблюдал он за развитием отношений, изначально обреченных на крах. Он любил и брата, и Таню (неизвестно — кого из них больше), признавая, что, «оба хорошие люди, и оба красивые и добрые; стареющий и чуть не ребенок», но понимал, что из этого чувства ничего хорошего выйти не может. Мешала разница в возрасте, мешали обязательства Сергея Николаевича перед Машей и детьми, мешало общественное мнение...Таня была молода и много не понимала, а Сергей Николаевич («седина в бороду — бес в ребро»), казалось, не хотел ничего понимать. «Сереже надо уехать. Туман у него в голове...» — писал Дев Николаевич.
Сергей Николаевич сделал Тане предложение, но оговорил, что намерен отложить свадьбу на год, давая семнадцатилетней Тане возможность проверить свое чувство, а себе — время для «устройства дел».
Согласно довольно распространенной версии, на момент предложения Таня якобы ничего не знала о семейных обстоятельствах Сергея Николаевича, то есть не знала о существовании у него давней сожительницы и детей от нее. Эта версия не выдерживает критики, так как Толстые и Берсы хорошо знали друг друга и скандальная история с выкупом цыганки из табора со всеми вытекающими подробностями никак не могла миновать Таниных ушей. Да и вряд ли Соня, знавшая о Маше и ее детях, стала бы скрывать эти сведения от Тани. Скорее всего она предостерегла бы сестру при первых проявлениях интереса к Тане со стороны Сергея Николаевича.
Вскоре после того Сергей Николаевич, предвкушая грядущее блаженство, отбыл в свое имение Пирогово, расположенное в соседней Курской губернии, чтобы уговорить сожительницу расстаться по-хорошему. В его отсутствие Таню, оставшуюся в Ясной Поляне, развлекал Дев Николаевич. Делал он это, как уже было сказано, к вящей досаде Софьи Андреевны, не находившей себе места от ревности.
Известно, что Льву Николаевичу Таня очень нравилась. Чувство это было взаимным — Таня с удовольствием проводила время в компании Толстого. Правда, о глубине их взаимной приязни мы можем только догадываться — ни он, ни она, ни кто другой не оставили никаких свидетельств того, что между Львом Толстым и Татьяной Берс было нечто более значимое, чем обычная дружба. Однако косвенным свидетельством того, что Лев Толстой был влюблен в свою свояченицу и воображение рисовало ему картины их совместной жизни, может стать женитьба Пьера Безухова, имеющего много общего со Львом Николаевичем, на Наташе Ростовой, основным прототипом которой была Таня. Вообще, судьба Наташи во многом схожа с Таниной судьбой. Здесь и несостоявшаяся свадьба с Андреем Болконским (Сергеем Николаевичем
Сергей Николаевич приезжал, обнадеживал и уезжал снова. Дома его ждали дела — Маша готовилась родить четвертого ребенка.
В мае 1864 года Сергей Николаевич приехал в Ясную Поляну с желанием обвенчаться как можно скорее. Андрей Евстафьевич скрепя сердце, дал согласие на брак, но сам на предстоящем бракосочетании присутствовать не намеревался, приличия ради сославшись на какие-то дела. Он благоразумно советовал Тане и Сергею Николаевичу венчаться тихо, без лишней помпы, опасаясь возможного скандала со стороны сожительницы жениха.
Софья Андреевна предстоящий брак одобряла и даже немного покровительствовала ему. «Третьего дня все решилось у Тани с Сережей, — записала она в дневнике 9 июня 1865 года. — Они женятся. Весело на них смотреть, а на ее счастие я радуюсь больше, чем когда-то радовалась своему... Свадьба через 20 дней или больше...»
До свадьбы дело так и не дошло. Сергей Николаевич все никак не мог порвать со своим «прошлым». Если в Ясной Поляне он не представлял своего будущего без Тани, то, возвращаясь домой, в Пирогово, не мог собраться с духом и заявить Маше, что между ними все кончено. Месяцем позже в дневнике Софьи Андреевны появилась сердитая запись: «Ничего не сделалось. Сережа обманул Таню. Он поступил как самый подлый человек... Все, что я буду в состоянии мстить ему, я буду стараться».
Таня с горя уехала в Москву к родителям. Вскоре туда же на операцию по поводу вывиха правой руки приехал Лев Николаевич.
Отношения Тани и Сергея Николаевича зашли в тупик. Обе стороны никак не могли сделать последний шаг навстречу своему не то мнимому, не то явному счастью.
В начале января 1865 года Таня получила письмо от Льва Николаевича: «Как я смотрю на ваше будущее? Сережа сказал раз: “Надо все кончить так или иначе, женившись на Маше или на Тане”. Я жалею Машу больше тебя по рассудку, но, женившись на Маше, он, пожалуй, погубит и ее и себя... Я ничего не знаю и ничего определенного для вас не желаю, хотя люблю вас обоих всеми силами души. Что для вас обоих будет лучше, знает один Бог. В душе перед Богом тебе говорю, я желаю — да, но боюсь, что — нет... Прощай. Молись Богу, это лучше всего...»
Не в силах найти верное решение, Таня обратилась за советом к матери. Любовь Александровна, явно давно ожидавшая этого, посоветовала дочери отказать Сергею Николаевичу, утверждая, что на чужом несчастье собственного счастья не построишь. Таня послушалась и в тот же день написала любимому короткое письмо: «Сергей Николаевич! Я получила письмо от Левочки. Оно многое открыло мне, чего я прежде не знала. Может быть, и не хотела бы знать. Оно заставило меня возвратить вам ваше слово. Вы свободны! Будьте счастливы, если можете».
Несомненно, ее задела фраза «Надо все кончить так или иначе, женившись на Маше или на Тане». Как можно было сравнивать ее со своей сожительницей?
«Вы дали нищему миллион, а теперь отнимаете его!» — написал в расстройстве Сергей Николаевич, но в глубине души он скорее всего был рад тому, что все наконец-то разрешилось. Ведь при любом исходе дела, в любом случае Сергей Николаевич оставался «в выигрыше» — или с Машей и детьми, или с Таней.
Тане пришлось гораздо хуже — она потеряла Любовь, хуже того — была вынуждена сама отказаться от нее. Несчастная девушка попыталась покончить с собой, отравившись квасцами, но, к счастью, осталась жива.