Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

Фельштинский Юрий Георгиевич

II предварительная конференция была тем более важной, что происходила она через несколько дней после прихода к власти в Германии Гитлера. Согласно официальному докладу, в конференции участвовали делегаты из одиннадцати стран [336] , что было явным преувеличением, ибо по крайней мере две страны из названных представлены не были: русской секции не существовало вообще, а болгары, названные в перечне, во встрече не участвовали, так как в их организации «Освобождение» возникшие споры и конфликты привели к распаду и полному прекращению деятельности [337] .

336

Les Congas de la Quar^me Internationale. Vol. 1. P. 52.

337

Станчев M., Чернявский Г. Л.Д. Троцкий, Болгария и болгары. С. 312–351.

В

соответствии с инструкциями Троцкого конференция утвердила два документа, связанные с событиями в Германии. В «Обращении ко всем членам Коммунистической партии Германии, к социал-демократическим рабочим, к германскому пролетариату» она призвала к немедленному созданию единого фронта коммунистических и социал-демократических рабочих, который противостоял бы установлению национал-социалистической диктатуры. В телеграмме Коминтерну точно так же предлагался единый фронт против германского «фашизма» (ответа получено, разумеется, не было). Главным документом, утвержденным в Париже, были так называемые «Одиннадцать пунктов», которые рассматривались в качестве подготовительного, дискуссионного документа, на базе которого предполагалось выработать окончательный программный документ. Таковой предполагалось утвердить на конференции Международной левой оппозиции в июле 1933 г. [338] Основные положения «Одиннадцати пунктов» были разработаны на базе указаний Троцкого и, по существу, являлись его документом:

338

Les Congr`s de la Quartteme Internationale. Vol. 1. P. 50.

1) независимость пролетарской партии и осуждение теории двуклассовых (рабоче-крестьянских) партий;

2) признание интернационального и перманентного характера пролетарской революции и осуждение теории социализма в одной стране;

3) признание Советского Союза в качестве рабочего государства, несмотря на растущую «дегенерацию бюрократического режима»;

4) безусловная защита СССР против империализма и международной контрреволюции;

5) осуждение экономического оппортунизма сталинской фракции в 1923–1928 гг. и ее экономического авантюризма 1928–1932 гг.;

6) необходимость для коммунистов работать в массовых организациях, в частности в профсоюзах, и осуждение создания особых, «красных» профсоюзов;

7) осуждение формулы демократической диктатуры пролетариата и крестьянства как особого режима, отличающегося от диктатуры пролетариата;

8) необходимость мобилизации масс с использованием переходных лозунгов для борьбы против феодализма, национального угнетения и разных форм «империалистической диктатуры»;

9) развитие политики единого фронта массовых организаций рабочего класса, как экономических, так и политических;

10) осуждение теории социал-фашизма и признание, что таковая служит не делу коммунизма, а самому фашизму, с одной стороны, и социал-демократии, с другой;

11) признание необходимости внутрипартийной демократии не на словах, а на деле [339] .

Важной особенностью рассмотренного документа было отсутствие в нем указания на то, что коммунистическая оппозиция продолжает считать себя фракцией компартий и Коминтерна. На этот счет просто ничего не было сказано. Тем самым оставлялись открытыми двери для принципиального политического поворота, который пока не провозглашался, но явно уже обдумывался Троцким. И хотя Всемирная конференция, намеченная на июль 1933 г., так и не состоялась, к этому времени четко выявились те условия, которые предопределили крутой разворот Троцкого и его сторонников, взявших через несколько месяцев курс на создание 4-го Интернационала.

339

Documents of the Fourth International. The Formative Years (1933—40) / Ed. by Will Reisner. New York: Pathfinder Press Inc., 1973. P. 23–25.

Тем временем Троцкий продолжал работу над историко-теоретическими трудами, усилив внимание к текущим международным проблемам, прежде всего в связи с событиями в Германии. Он стал бить тревогу еще до того, как канцлером был назначен Гитлер. Через неделю после формирования нацистского правительства, 6 февраля 1933 г., Троцкий в письме правлению левой оппозиции в Германии высказал предположение, что под прикрытием подготовки к выборам, назначенным на 5 марта, нацисты произведут переворот [340] . Именно так и произошло: воспользовавшись поджогом здания германского рейхстага 27 февраля, Гитлер через послушного президента Гинденбурга ввел чрезвычайное положение и начал громить демократию. Нацисты приступили к ликвидации других политических партий, распустили профсоюзы и создали вместо них свой Трудовой фронт.

340

Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-3508.

Трезво оценивая ситуацию как тягчайшее поражение германского рабочего класса, Троцкий был далек от тех коммунистических лидеров, которые, эмигрировав из страны, утверждали вслед за своими кремлевско-коминтерновскими опекунами, что Германия находится накануне революционного взрыва. В статье «Немецкие

перспективы» (лето 1933 г), опубликованной почти одновременно во Франции, Испании и других странах, он писал, что в Германии происходит «не назревание пролетарской революции, а углубление фашистской контрреволюции». Троцкий признавал политическую индифферентность значительной части населения Германии, «озлобленную пассивность» масс, их добровольное вступление в нацистские организации. Вопреки коммунистическим догмам по поводу авангардной революционной роли пролетариата, он пришел к выводу, что факт «массового перехода под знамя со свастикой является непререкаемым свидетельством чувства безысходности, охватившего пролетариат. Реакция проникла в кости революционного класса. Это не на один день… Для мирового пролетариата германская катастрофа и роль в ней Коминтерна неизмеримо важнее, чем всякие организационные маневры, конгрессы, уклончивые заявления, дипломатические соглашения и проч. Исторический суд над Коминтерном произнесен. Апелляции на приговор нет» [341] .

341

Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-3563.

Не призывая к разрыву с Коминтерном и ВКП(б), не ставя вопрос о создании 4-го Интернационала и параллельных коммунистических партий, Троцкий в марте 1933 г. пришел к мысли о необходимости образования новой компартии в Германии. В статье, датированной 14 марта и озаглавленной «Трагедия немецкого пролетариата: немецкие рабочие поднимутся, сталинизм никогда!» [342] , Троцкий писал о «развалинах Коминтерна» и прежде всего о распаде немецкой компартии. Коммунисты «растеряны, распылены, деморализованы. Они отучены от самостоятельности гнетом аппарата», — утверждал Троцкий. Он несколько отделял судьбу компартии Германии от судьбы коммунистического движения в целом, считая, что только будущее покажет, в какой мере трагический опыт Германии послужит уроком для компартий других стран. Что же касается самой Германии, то там официальная компартия обречена: «Под страшными ударами врагов передовым немецким рабочим предстоит строить новую партию. Большевики-ленинцы отдадут этой работе все свои силы», — заключал Троцкий.

342

Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев). 1933. № 34. С. 7—11.

Вслед за этой статьей следовали еще два документа в пользу создания новой немецкой компартии: статья «КПГ или новая партия» от 29 марта и статья «Крушение германской компартии и задачи оппозиции» от 9 апреля [343] . Не содержа принципиально новых оценок, статьи давали дополнительную аргументацию против тех, кто ставил под сомнение требование о разрыве со старой (сталинской) КПГ: «Нелегальный аппарат, подвешенный к Мануильскому-Сталину, ничего, кроме новых бедствий, принести германскому пролетариату не сможет. Это надо сказать открыто и безотлагательно именно для того, чтобы спасти сотни и тысячи революционеров от бесплодной растраты сил», — заявлял Троцкий. Понятно, что его призыв к созданию новой компартии в Германии был поддержан пленумом Интернациональной левой оппозиции, состоявшимся в мае 1933 г. [344]

343

Там же. С. 12–13, 13–17.

344

Documents of the Fourth International. The Formative years 1933—40. P. 51–55.

Поставив в повестку дня задачу создания своей партии в Германии, Троцкий, однако, еще несколько месяцев оттягивал открытый разрыв с немецкой компартией и ее руководством. Американский исследователь Дж. Арч Гетти полагает, что за странной медлительностью в эти месяцы скрывалась последняя попытка Троцкого возвратиться в кремлевское руководство. Именно этим Арч Гетти объясняет, что между серией публикаций в «Бюллетене оппозиции» в марте по поводу новой германской компартии и заявлениями в июле о том, что Коминтерн мертв, а бюрократический режим в СССР может быть свергнут только силой, прошло долгих четыре месяца. Автор обосновывает это тем, что именно после призыва к созданию новой германской компартии, но до заявления о полном разрыве с ВКП(б) и Коминтерном Троцкий направил Политбюро ЦК ВКП(б) секретное письмо, в котором, имея в виду неизбежную, по его мнению, хозяйственную катастрофу в СССР, обращался к «чувству ответственности» советских иерархов, призывая их использовать поддержку оппозиции и свое возвращение в партию с обязательством воздерживаться от критики [345] . Не получив ответа, Троцкий 13 мая сделал заявление для прессы и передал журналистам текст своего секретного письма в Политбюро [346] .

345

Архив Троцкого. Фонд 13.1. Т-3522.

346

Trotsky L. Writings (1932—33). New York: Pathfinder Press, 1978. P. 141–143, 343.