Лев Троцкий

Чернявский Георгий Иосифович

Тот факт, что к практической организации убийства диктатор приступил как раз в то время, когда в разгаре была подготовка Троцким его биографии, можно считать почти случайным совпадением. Впрочем, разумеется, эта работа усиливала чувства ненависти и мстительности, как и решимость нанести удар в ближайшее время.

Важным стимулом к решению об убийстве было вступление Сталина в союз с Гитлером, который Троцкий разоблачил в ряде публикаций, назвав Сталина «интендантом Гитлера». В то же время до той поры, когда «большой террор» превратился в «меньший террор» со второй половины 1938-го — начала 1939 года, ибо Сталин счел, что страна уже достаточно запугана и готова подчиниться любой его воле, живой Троцкий был необходим как символ единого руководства заговорщиками. Когда же кампания расправы внутри страны была в основном завершена, а «большой террор» Сталин свалил на Ежова и других «козлов отпущения» (масштаб их вины нельзя преуменьшать, но надо учитывать, что эти звери в человеческом обличье являлись лишь кровавыми палачами —

исполнителями сталинской воли), с Троцким можно было покончить.

Именно совокупность этих факторов предопределила время, когда операция по осуществлению убийства основного оппонента Сталина должна была вступить в практическую фазу.

Правда, известный руководитель советской разведывательно-террористической сети П. А. Судоплатов утверждал, что устранение Троцкого было намечено еще в 1937 году и что эта операция была поручена заместителю начальника Иностранного отдела (ИНО) НКВД С. М. Шпигельгласу, который «провалил это важное правительственное задание». [1501] Но скорее всего, Судоплатов лгал, стремясь приукрасить собственную роль в организации убийства. Тот факт, что высшее руководство не обвиняло Шпигельгласа в провале операции, ибо таковая просто не находилась в 1937 году в сталинских планах, подтверждается тем, что этот террорист был назначен исполняющим обязанности начальника ИНО в феврале 1938 года. [1502]

1501

Судоплатов П. А. Разведка и Кремль: Записки нежелательного свидетеля. М.: ТОО «Гея», 1996. С. 77.

1502

Через некоторое время, правда, Шпигельглас был арестован и в 1941 году расстрелян, но с устранением Троцкого это никак не было связано.

Тот же Судоплатов и его биограф В. Стечкин ближе к истине, когда свидетельствуют, что задание об устранении Троцкого было дано Сталиным то ли в сентябре 1938-го, то ли в марте 1939 года. По сведениям Стечкина, в марте 1939 года Берия назначил Судоплатова ответственным за нанесение удара «по центру троцкистского движения», заявив, что устранение Троцкого должно стать главной задачей ИНО. [1503]

Сам же Судоплатов вспоминает, что Берия вместе с ним был вызван к Сталину в сентябре 1938 года, причем вождь изрек: «Троцкий должен быть устранен в течение года, прежде чем развяжется неминуемая война. Без устранения Троцкого, как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены в случае нападения империалистов на Советский Союз в поддержке наших соратников по международному коммунистическому движению». [1504]

1503

Стечкин В. Павел Судоплатов — терминатор Сталина. М.: Яуза, 2005. С. 133.

1504

Судоплатов П. А. Указ. соч. С. 77–78.

Непосредственное руководство операцией было поручено Н. И. Эйтингону, профессиональному организатору политических убийств, стяжавшему себе имя в НКВД руководством террористическими «мобильными группами» в Испании, где он подвизался под именем «генерала Котова».

Операция по убийству Троцкого получила кодовое наименование «Утка». Совместно с Эйтингоном Судоплатов наметил план агентурно-оперативных мероприятий. В нем, в частности, говорилось:

«Цель: ликвидация «Утки».

Методы: агентурно-оперативная разработка, активная группа.

Средства: отравление пищи, воды, взрыв автомашины при помощи тола, прямой удар — удушение, кинжал, удар по голове, выстрел. Возможно вооруженное нападение группы.

Люди: организатор и руководитель на месте «Том» (имелся в виду Эйтингон. — Г. Ч.).

Вместе с «Томом» в страну выезжают «Мать» (завербованная испанская коммунистка Мария Каридад Меркадер. — Г. Ч.) и «Раймонд»» (сын Каридад Рамон, который намечался исполнителем одного из вариантов террористического акта. — Г. Ч.). Смета расходов составила 31 тысячу американских долларов на шесть месяцев. [1505]

1505

Стечкин В. Указ. соч. С. 137–138.

В соответствии со слегка модифицированным планом в начале осени 1938 года Рамон Меркадер в сопровождении Эйтингона и собственной матери отправился в Париж, где созывалась учредительная конференция IV Интернационала. Рассчитывали, что Меркадеру, общительному и умевшему произвести очаровательное впечатление, удастся установить полезные контакты. В Париже, как уже говорилось, Меркадер познакомился с Сильвией Агелофф, старшая сестра которой Рут являлась техническим

сотрудником Троцкого, а Сильвия нередко оказывала ей помощь и была вхожа в новый дом-крепость Троцкого. Представившись как Жак Морнар, сын бельгийского дипломата, занимавшийся бизнесом, обладавший, как было видно по его поведению, немалыми средствами, Раймон легко прельстил Сильвию, а она должна была открыть своему возлюбленному доступ в дом Троцкого.

Был разработан и второй вариант убийства, который позже по кличке одного из главных исполнителей — художника Давида Альфаро Сикейроса «Кабайо» («Конь») получил кодовое наименование «Конь». Эйтингон непосредственно руководил операцией «Утка», а заместителем по второму варианту назначил другое лицо.

Им был Иосиф Григулевич, родившийся в 1913 году на окраине Вильно, ставший комсомольцем и поехавший в Испанию в 1936 году для участия в защите республики. Вскоре, однако, способного молодого человека заприметил резидент НКВД Орлов, убедивший, что он принесет бблыиую пользу, если будет выполнять специальные задания.

Фигурировавший теперь под кличками «Макс» и «Фелипе» Григулевич стал одним из основных помощников «генерала Котова» в организации «мобильных групп» убийц. В личном досье Григулевича в архиве КГБ содержится высокая оценка его «руководящей роли в ликвидации троцкистов во время гражданской войны в Испании». Можно представить себе, сколько крови было за этой оценкой!

В Испании Григулевич познакомился с мексиканским художником-монументалистом Давидом Альфаро Сикейросом. Будучи членом компартии, Сикейрос приехал для защиты республики. Но в отличие от «Макса» он действительно воевал, командовал дивизией, получил звание полковника. Григулевич и другие советские агенты смогли убедить политически наивного художника, что в СССР раскрыта «пятая колонна», главным организатором провокаций является «агент гестапо» Троцкий, которого во имя высшей справедливости необходимо уничтожить. Сикейрос тем более негодовал, что в родной Мексике его бывший друг Ривера дал Троцкому приют.

В начале 1938 года Григулевича вызвали в Москву. Молодой киллер понравился начальству. В его пользу говорило знание испанского языка, знакомство с латиноамериканскими добровольцами испанской войны, прежде всего с Сикейросом, владение навыками провокаторства, опыт «мокрых дел». Все эти свойства сомкнулись в равнодействующей — Григулевича стали готовить к отправке в Мексику для участия в убийстве Троцкого. После приема у наркома Берии он двинулся за океан. [1506]

1506

Чернявский Г. Иосиф Григулевич: Ученый и убийца // Чернявский Г. Притчи о Правде и Лжи. С. 232.

Как и Меркадера, его рассматривали именно в качестве убийцы, хотя поначалу держали «про запас». Позже, став советским ученым-историком и тщательно скрывая свое прошлое, [1507] Григулевич все же проговаривался наиболее близким людям: «Меня готовили для проведения ликвидаций. Солидными знаниями о ведении резидентуры я не обладал». [1508]

В мае 1938 года Григулевич (под кодовым именем «Фелипе») и его помощник испанский политэмигрант Эмилио Санчес («Марко») прибыли в Мексику. Троцкий жил еще в «Голубом доме», в нескольких кварталах от которого агенты арендовали особняк и организовали наблюдение за передвижениями «соседей», а затем изучили систему охраны и порядок допуска визитеров. [1509]

1507

На научных конференциях 1970-х — первой половины 1980-х годов автор этой книги неоднократно встречался с Иосифом Ромуальдовичем Григулевичем, когда он стал известным специалистом по истории стран Латинской Америки и Католической церкви, членом-корреспондентом АН СССР. У него была репутация «свободомыслящего» — не отказываясь от марксистско-ленинских догматов, он порой позволял себе неортодоксальные суждения, причем не только во время «кухонных разговоров», но и при стечении публики. Отмечали, правда, его странности. Никто не знал его биографии до 40-летнего возраста. Известно было, правда, что Григулевич женат на мексиканке (его супруга иногда приезжала с ним на конференции), но это только давало поводы для новых кривотолков. Участники конференций обращали внимание на то, что Григулевич решительно отказывался фотографироваться: отходил в сторону при групповом фотографировании и отворачивался, когда пытались сфотографировать его самого. В 1974 году его коллега Е. К. Андреевская сделала его карандашный портретный набросок. Григулевич страшно рассердился, отобрал рисунок, который вскоре оказался в архиве КГБ. Копию этого портрета перебежчик В. Н. Митрохин вывез на Запад (Чернявский Г. Иосиф Григулевич: Ученый и убийца // Чернявский Г. Притчи о Правде и Лжи. С. 228–230).

1508

Никандров Н. Григулевич. М.: Молодая гвардия, 2005. С. 76.

1509

Там же. С. 76–78.