Левиафан. Игры богов
Шрифт:
– Иногда я не понимаю, где у тебя проходит грань между шуткой и фактами, – заметил Белен, поднимаясь. На самом деле, он не ожидал, что друид согласится. Тем более – прямо сейчас. С другой стороны, уже в который раз он убедился – от друидов можно ждать многого, но лучше ничего не ждать, все равно их логика непостижима для людей.
– Обычно нигде, – запоздало ответил Беда. Он подобрал свою переметную сумку, брошенную недалеко от импровизированной скамьи, исполненной из отесанного ствола рухнувшего бука. Вскоре друид выудил оттуда пару кожаных мешочков и небольшую книгу. Книги Белену встречались нечасто,
– Друидская магия? – спросил подошедший Огмиос. Его могучий глубокий голос с нотками звериного рыка (как у Ансгара) заставил Белена резко обернуться.
– Что-то вроде, – ответил парень. – Беда постарается помочь мне с памятью. Это может быть опасно, так что…
– Не уйду никуда, – перебил его экзактатор, усаживаясь на ствол бука. – Слыхал, как друиды говорят? Уйти нельзя от двух вещей – похмелья и судьбы. Если б я каждый раз бежал от опасности, пусть даже в тех случаях, когда от меня ничего не зависело, думаешь получил бы я это? – он поднял правую руку с серебряным браслетом, на котором красовался символ Тевтата. Точно такой же знак был набит на правой щеке экзактатора.
Вместо ответа Белен просто кивнул. И тут же подумал, может стоит разбудить Сирону и предупредить Ансгара, но потом поймал на себе взгляд друида, который скривил губы и мотнул головой, будто прочел его мысли. Парень тут же успокоился. Во-первых, может статься, что ничего и не произойдет. А во-вторых, Беда в отличие от него, хорошо понимает все риски, и если уж он спокоен и расслаблен, то к чему нагонять шороху?
Друид жестом указал Белену встать вплотную к костру напротив него. На парне была лишь одна нижняя рубаха и почти сразу он ощутил, как на груди и спине начинают зарождаться влажные змейки, жар от огня был силен. А друид, кажется, вообще не ощущал пламени. Он еще раз сверился со своей книжкой, затем посмотрел на небо, удивительно звездное для осенней ночи, удовлетворенно проворчал и бросил в огонь какое-то мелко молотое растение.
Резкий запах ударил Белену в нос, он тут же определил можжевельник. Но затем друид бросил в огонь другое растение, из пламени вверх взметнулись клубы удушливого смога, в котором парень не сумел разобрать ни одной нотки. Он конвульсивно закашлялся.
– Только не двигайся с места! – прикрикнул на него друид. – Хоть обоссысь, но ни шагу! А теперь закрывай глаза и давай мне руки.
Они обхватили предплечья друг друга над самым огнем. Жар усилился, неизвестная трава в костре все еще чадила черным горьким дымом. Парень вновь зашелся в кашле, но остался на месте, давясь конвульсивными позывами.
Беда стал нашептывать себе под нос и сначала Белен ничего не ощущал. Но потом в его голове появилась мысль, которая… исходила не от него. Он понял, что Беда постепенно проникает в его сознание и постарался инстинктивно открыться друиду. Белен чувствовал какое-то вошканье в своей голове, перед его мысленным взором проносились редкие вспышки и прострелы иллюзорных расплывчатых образов, в которых ничего нельзя было определить. Он догадывался, что у Беды ничего не выходит.
– Да что ж с тобой такое, – услышал он шепот друида,
– Я не могу, – Белен внезапно услышал в речи друида отдышку, Беда говорил тихо и прерывисто, воздух вырывался из его груди приглушенными хрипами. Похоже, атака на разум Белена далась ему нелегко. Но важнее было то, что друид все-таки не справился. – Не понимаю и не могу. Вижу тебя, но не могу понять…
– Может, хорош? – пророкотал откуда-то справа Огмиос. – А то выглядишь не очень, друид, чего доброго – дуба дашь. А я слыхал, ваш брат при смерти может наворотить ого-го! Например, брох в пыль стереть. Вместе со всеми его обитателями.
– Брешут все, – процедил сквозь зубы Беда. – Ладно, парень, можешь…
Белен резко открыл глаза, потому что друид недоговорил, а его тело жилистое скрутила резкая судорога, как по цепочке, передавшаяся молодому воину. Он зарычал от пронзительной боли и понял, что мир вокруг него стремительно меняется.
Сирона вскочила со своей лежанки, ухватившись за лук. На сонном лице читалось непонимание, но не испуг.
Белен увидел, как пламя костра закашляло, стало мутным и серым, а потом с глухим хлопком будто провалилось под землю, оставив после себя лишь холодные угли и горку пепла. Трава под его ногами пожухла и свернулась, стремительно покрываясь белым порошком. Деревья вокруг затрещал, будто выворачиваясь наизнанку, с них посыпалась мелкая труха и закапала какая-то отвратительная черная жижа.
Белен поднял глаза к небу и ахнул, увидев, что звездная чернота сменилась багровым заревом, по которому с невиданной быстротой неслись рваные тучи. Мир подернулся омерзительной рябью в последний раз и чудовищные метаморфозы прекратились.
– Это что за дерьмо? – Ансгар покинул пост часового и вернулся в лагерь, что с учетом обстоятельств можно было простить. Он крепко сжимал древко двуручной секиры, озирался по сторонам, в его глазах смешались непонимание и ярость. – Что за колдовство?
– Я не… – начал друид, но его прервал резкий оглушительный стрекот, донесший со стороны леса.
– Сирона, назад! – крикнул Белен. Он подхватил с земли свои секиры, снятые вместе с боевым поясом, и выступил вперед, заслоняя охотницу, которая ближе всего стояла к кромке леса. По правую руку от него застыл Ансгар, по левую – Огмиос. Экзактатор тоже был при оружии – в правой руке он сжимал длинное копье, а левую часть его тела прикрывал большой круглый щит с изображением головы Рогатого Бога, которого считали покровителем короля Коннстантина.
– Друид, Домну тебя забери, что происходит? – не оборачиваясь, прорычал наемник. Он сжал древко секиры, занесенной для вертикального удара, так сильно, что его пальцы обрели цвет золы.
– Я пока не могу сказать, – ответил друид, и впервые Белен не слышал в его словах уверенности. – Кажется, я все-таки добрался до какого-то рычажка в твоей голове, парень. Не знаю, что это – толи защитный механизм, толи ловушка. Но всплеск энергии оказался настолько сильным, что нас… Ох, это действительно непросто объяснить.