Левиафан. Проклятые земли
Шрифт:
– Веди меня туда, в Утгард! – рявкнул он. В его голосе зазвенели нотки, о существовании которых он уже порядком подзабыл. Вёлунд за его спиной криво усмехнулся и продолжил наблюдать, не скрывая своего любопытства.
В этот же момент запыхавшийся донельзя, но все еще невредимый Гуннар поднял руку, останавливая яростный натиск Регина. Тот тоже тяжело дышал, но выглядел гораздо лучше соперника и было ясно, что рано или поздно он победит в этой схватке. Беловолосый кивнул в сторону Аудуна, который припер эриля к стволу дуба.
– Я… я не могу, – залепетал Лейв.
– Не лги! – прорычал Аудун, его медовые глаза продолжали наполняться нестерпимым золотым блеском. На короткие мгновения он перестал владеть собой, потому что так было надо. – Ты слишком много знаешь, чтобы не знать дорогу в Утгард. Должен быть ритуал! Должен!
Он вновь встряхнул Лейва, да так, что у того лязгнули зубы. Эриль телосложением лишь немногим уступал тому же Регину, а в росте был равен Аудуну. Но сейчас в руках воина он казался тряпичной куклой. Он не смел сопротивляться, понимая, что если начнет это делать, руки Аудуна лишь сильнее сомкнутся на его ключицах и попросту переломают кости.
– Ритуал есть, – закивал шаман. И тут Аудун понял, что боится эриль вовсе не его. Он боится как раз самого ритуала, боится того, что его могут заставить провести этот ритуал. – Но… Дар.
– Что? – вновь проревел Аудун. – Что – дар?
– Дар требует жертвы, – выпалил шаман. Он тяжело и часто дышал, глаза еще больше расширились, оставаясь бесцветными. – Чем больше дар, тем больше жертва. У меня нет столько сил, неоткуда взять.
Аудун медленно разжал пальцы и шаман со стоном соскользнул вниз, к подножию широкого ствола.
– Так тебе нужна сила? – тихо спросил он. Глаза его больше не наливались светом, он дошел до той фазы, когда металл перестает краснеть, раскаляясь, и замирает на одном цвете – белом. – Я дам тебе силу.
И прежде, чем Лейв осознал, что собирается сделать Аудун, прежде, чем кто-либо из присутствующих понял это и сумел помешать (кроме, разве что Вёлунда, который за минувшее время даже с места не двинулся),воин бросился в сторону, схватил проходящего мимо трэлла и едва различимым движением вскрыл ему горло скрамасаксом.
Он тут же зажал рану на шее трэлла, другой рукой сомкнув его челюсти. Трэлл часто заморгал полными ужаса и непонимания глазами, он еще не успел в полной мере осознать, что с ним произошло, но смерть уже вцепилась в него стальными когтями.
– Вот сила, что нужна тебе, – прошипел Аудун, подтаскивая трэлла к Лейву. – Жертва, которой хватит с излишком.
– Я не… – эриль побелел. Он стоял возле дуба, вытянувшись, как на военном смотре, напоминая скорее гипсовую статую филигранной работу, чем живого человека.
Аудун понял, что рунический шаман никогда не приносил людских жертвоприношений. В отличие от него самого.
Традиции нордманов были суровыми, но подобные ритуалы претили их родовому закону. На миг Аудуну стало жаль
– Скорее! – вновь зашипел Аудун, неотрывно глядя на Лейва глазами, в которых желтизна золота сменилась белизной солнца. – Он умирает. А если умрет – я приведу к тебе следующего. И так будет, пока ты не проведешь ритуал!
Жестокие слова заставили Лейва взял себя в руки. Он перестал трястись от ужаса и кивнул, видимо осознав, что воин не шутит и действительно будет убивать трэллов Вёлунда одного за другим, пока эриль не сделает то, что от него просят. Хотя трэллов тут не так уж и много, они видели всего двоих, и за кого возьмется Аудун потом?..
Эриль подхватил с земли рассыпанные камешки с рунами и сгрузил их в один из многочисленных мешочков на поясе. Не сел – упал на колени, вскинул голову, пытаясь что-то увидеть в небе сквозь дубовую крону. Затем кивнул сам себе, его губы беззвучно зашевелились.
Лейв достал из-за пояса нож, особый нож с рукоятью из дерева, что растет далеко на севере, и с черным будто стеклянным лезвием. Он посыпал нож резко пахучим порошком и стал выводить им знаки на земле. Из под его руки выходили идеально ровные линии, сплетавшиеся в невообразимые геометрические узоры. По углам треугольников и в центре кругов эриль вписывал тайные ставы, некоторые были знакомы Аудуну, другие заставляли сердце биться чаще в приступе благоговейного страха с примесью непередаваемого восторга. Он смогразобрать несколько гальдрамюндов, и даже отдельные руны – Хагалаз, Турисаз и Соул.
Лейв склонил голову, осматривая рисунки на земле, затем резко поднялся и кивнул Аудун. Тот плавно уложил трэлла на землю рядом со ставами эриля, и убрал руку с его горла. Алые струи тут же ударили во все стороны, толчками выбиваемые из агонизирующего тела. Эриль с посеревшим лицом, не выражавшим ни единой эмоции, коснулся недрогнувшими пальцами шеи умирающего трэлла и перенес несколько капель его крови на свой рисунок. Он обвел кровью один знак, затем взял еще алой влаги и обвел следующий.
Аудун был прав. Силы тут оказалось с избытком. Ибо он принес наивысшую жертву – жизнь другого. Смертному неминуемо пришлось бы отвечать за подобное деяние. Но не ему.
Наконец, эриль закончил обводить символы кровью трэлла. И пока в том еще теплилось немного жизни, он уверенно вогнал свой ритуальный нож ему в сердце. Оказалось, что нож, выглядевший довольно хрупким, в прочности не уступал стальному. Шаман быстро раскромсал грудную клетку трэлла, сунул туда руку и извлек его сердце, уже переставшее перегонять кровь по телу, но все еще продолжавшее бессмысленные конвульсивные сокращения.