Левиафан. Проклятые земли
Шрифт:
– Драуги, – прошептал Лейв. Эриль инстинктивно сунул скрамасакс в ножны и зашарил обеими руками по своим мешочкам.
– Встречал я таких, – пророкотал кузнец из-за спины Аудуна. В Лимбе его голос приобрел довольно ощутимую вибрацию, которая буквально проникала в суть каждого, кто слышал слова Вёлунда. Но у Аудуна не было времени разбираться в этом. – Крепкие ублюдки.
– Так ты тут бывал уже? – вскинул бровь Регин.
– Я много где бывал, племянничек, – Вёлунд скривил губы в подобии улыбки. Вероятно, так мог бы улыбаться ётун. – Мы с твоим батей попутешествовали во время оно!
–
Перед ними стояла группа из двенадцати существ, подозрительно напоминающих обычных людей. Вот только были они крупнее, будто чем-то накачанные, с взбухшими серыми мышцами и черными венами, в некоторых местах разрывавшими кожу своими осклизлыми телами. Кости тоже увеличились в размерах и кое-где вышли наружу сквозь подгнивающую плоть. Одежды на драугах было минимум, но на некоторых Аудун заметил кольчуги, у двоих были даже шлемы. Все они держали в руках клинки и секиры, примерно у половины были щиты. Глаза их горели холодным белым пламенем с зеленоватым отливом. То бел мертвый огонь, не живой.
Рты драугов раскрылись в беззвучном крике, обнажая остатки желтых и черных зубов, подернутых пеленой трещин и обильно смоченных зеленоватой слизью. Они двинулись вперед, Аудун повел своих воинов навстречу, высоко поднимая меч и левой рукой вынимая из-за пояса скрамасакс.
Он ударил сверху вниз, резко и сильно. Драуг сместился в сторону и нанес удар секирой. Довольно быстрый удар, а главное – точный! Аудун увернулся от изъеденного ржавью иззубренного лезвия и сделал выпад скрамасаксом. Драуг отскочил и тут же его бок прикрыл щит другого воина. Знаменосец сделал шаг назад и непроизвольно стиснул зубы, понимая, что схватка продлится дольше, чем он рассчитывал. А каждое потерянное мгновение – это еще один пропущенный удар жертвенного сердца и еще один шаг, отдаляющий его от врага!
Гуннар прикрыл его справа, полуторник над его головой рассекал воздух в губительных восьмерках. Справа Регин умело сводил щитом удары драуга, вооруженного двумя секирами, и колол его со всей скоростью, на которую был способен. Получалось неплохо, вот только колотые и резаные раны, которые стали бы смертельными для обычного человека и даже для мантикоры, не причиняли не-мертвым врагам существенного неудобства.
Из-за уха Аудуна свистнула стрела. Драуг, стоявший перед ним с рукой, отведенной для удара, качнулся и сделал два шага назад, когда стальной наконечник пробил его лоб. Монстр тряхнул головой и, даже не удосужившись извлечь стрелу, вновь пошел вперед.
В это время справа Вёлунд нещадно лупил двух драугов-щитовиков. Один рискнул принять огромный кулак кузнеца на щит и дощатый кругляш тут же раскололся поперек вместе с рукой незадачливой нежити. Зато второй проворно подскочил к Вёлунду и едва не полоснул его по ноге клинком, кузнец вовремя отставил ногу и толкнул врага кулаком в грудь.
Лейв, стоявший за спиной кузнеца, вышел вперед и бросил в лицо драугу сноп желтоватой шелухи, одновременно произнеся несколько отрывистых слов. Шелуха вспыхнула уже знакомым Аудуну золотым пламенем, но драуг попросту прошел через нее, будто не заметил.
– Не то! – выкрикнул Лейв, откатываясь в сторону.
Драуг пошел прямо через на мгновение зависшую в воздухе взвесь и в этот раз золотистые искорки, заплясав на его коже, начали оставлять на ней едва заметные крапинки, расходящиеся в стороны мелкими черными прожилками. Однако не-мертвый продолжил движение вперед и попытался достать эриля колющим в грудь. Тот ловко ушел от удара, а затем был вынужден отступить сразу на несколько шагов, так как другой драуг, вооруженный двумя мечами, двинулся на него, завертев мельницу.
На помощь пришел Вёлунд. Он молниеносным движением перехватил одну из рук драуга у запястья и с силой дернул на себя. Послышался мерзкий хруст, драуг отмахнулся второй рукой, кузнец ушел в сторону и саданул его кулаком по голове. Снова послышался хруст, в этот раз – ломающихся позвонков. Голова драуга оказалась вбита в плечи едва ли не до середины, но и это не помешало ему продолжить атаку.
Вёлунд отступил, теснимый одновременно двумя противниками. У него не было оружия, поэтому он не мог блокировать атаки не-мертвых, лишь уворачивался от них, причем со скоростью, о которой никак не думалось при взгляде на его могучее, даже несколько тучное тело.
Но тут вперед снова выскочил шаман. Он вновь бросил в лицо драугам грязно-коричневую труху и в этот раз подкрепил бросок не только парой коротких слов, но и руническим знаком, начертанным в воздухе. Аудун, видевший происходящее краем глаза, признал в том знаке Турисаз.
В этот раз золотистые искры покрыли драугов с ног до головы, но почти сразу исчезли, точно впитались в их пораженную гниением плоть. Кожа монстров вмиг почернела и по ней стали разбегаться уже хорошо заметные черные трещины, вскрывающие сочащееся вонью и черной слизью темно-багровое мясо.
– Вот оно! – радостно выкрикнул эриль. – Теперь давай!
С этими словами он выхватил скрамасакс и вместе с Вёлундом бросился в бой. Удар клинка он принял на боевой нож, отвел его в сторону и саданул драуга локтем в челюсть. В это же время Вёлунд отбросил второго противника серией мощных ударов в грудь, от которых у того вскрылась грудная клетка, и поспешил на помощь эрилю. Он широко размахнулся, не боясь открыться, так как противник его не видел, и опустил кулак на голову не-мертвого. Череп существа неожиданно треснул, взорвавшись фонтаном костяных осколков и противной жижи, что, вероятно, заменяла ему мозг. Драуг сделал еще шаг вперед и завалился на землю, чтобы уже не подняться.
Вёлунд кивнул Лейву и двинулся к следующему противнику, который теперь тоже был уязвим.
В это время остальные драуги теснили Аудуна и его воинов, что особенно не нравилось Регину, который, как все уже поняли, не переносил ситуаций, ставящих под сомнение его фехтовальное мастерство. Он с остервенением продолжал рубить драугов, открамсывая от их тел увесистые куски, но ему так и не удалось перерубить ни одну из конечностей. Усиленные ужасным колдовством кости трещали, скрипели и даже ломались, но не разъединялись друг с другом.