Левиафан. Пути Древних

Фролов Алексей

Огнеслав задумчиво покачал головой и Мидас вновь увидел в его глазах отблеск сомнения. Но потом понял – маг сомневается не в них. Он сомневается в том, верно ли сам понимает, кто эти двое, что сидят перед ним.

– Карн рассказывал мне эту историю, но не помню, чтоб он упоминал Храм Радогоста. Если бы они побывали здесь, согласись – такую деталь он вряд ли бы упустил, – Мидас попытался плавно увести разговор в другую сторону.

– Кстати, да, – парень тут же поддержал друга. – Никакого храма не было!

– Не было, – подтвердил Огнеслав. – Храм построили позже, когда сюда пришел Орден.

–

А насчет названия, – Мидас не просто продолжал уводить разговор, он зацепился за тему, которая действительно была ему интересна. – Храм ваш зовется Храмом Радогоста. Я думал, что город по нему назван.

– Не совсем так, – покачал головой маг. – Но я понимаю, к чему ты клонишь.

Мидас напрягся, подумав, что Огнеслав разгадал его не особо изящный маневр, но колдун продолжил говорить и фригийский царь расслабился. А вот Карн прочел в ауре мага, что тот все отлично понял, однако парень решил опустить этот момент, справедливо прикинув, что на его век и без того хватает тайн.

– Радогост – не бог, как полагают в иных землях, – заявил Огнеслав. Он поднял глаза к бревенчатому потолку и глубоко вздохнул. – И Световит – не бог.

– Ага, это принцип, – перебил его фригийский царь. – Уже слышали.

– Это на самом деле непросто объяснить представителю не-нордической расы, – Огнеслав внимательно посмотрел на Мидаса. – Да, ты был человеком, и во многом остаешься им до сих пор. Но ты ибер по крови, – он перевел взгляд на Карна. – А вот он может понять, но – со временем. Дело в том, что мы, русы, не создаем богов, не в том смысле, как это делают другие народы. Наши боги – это наши люди. Герои пятой расы, что обессмертили не только свои имена, но и свою суть.

Он немного помолчал, подыскивая правильные слова.

– В тебя верят, – продолжил маг, вновь обратившись к Мидасу. – И это дает тебе силы. Наших богов питает не вера. Их питает память. Память расы, которая…

А затем входная дверь внезапно распахнулась, но мгновением раньше Карн почуял неладное. Он должен был ощутить ее раньше – темноту, сгустившуюся у самого горизонта. Преддверие опасности, неприкрытого зла.

В помещение ворвался воин в короткой кольчуге поверх кожаной рубахи. Он звучно вытолкнул воздух из легких, выравнивая сбитое дыхание. Мидас рефлекторно отметил, что его высокие сапоги из темно-коричневый кожи по середину голени в дорожной пыли.

– Беда, отец, – пророкотал воин. – Я был в дозоре на западе. Твари из земли Дивов идут. К сумеркам будут здесь.

– К самому ритуалу, – процедил Огнеслав, медленно поднимаясь из-за стола. Фригийский царь тут же метнул взгляд к деревянной стойке справа от входной двери, на которой маг попросил его оставить меч прежде, чем пройти в дом.

– Сколько их, Дый? – колдун подошел к воину, взял его за плечи, заглянул в лицо. – Что это за дивьи люди? Конкретнее, сын!

– Три дюжины витаров, столько же – ярчуков, – быстро ответил Дый. – Лихо числом не менее двух дюжин, мелькали быстро, мог не разобрать.

Витары, ярчуки, лихо – ни Карн, ни Мидас раньше не слышали этих слов. Но парень прочел ауру молодого воина, это было несложно – по ее внешнему эмоциональному слою, словно блики по воде, скользили всплывающие из недавних воспоминаний образы.

На самом деле, при желании Карн мог проникнуть в разум

парня, добраться до миндалины и в считанные мгновения найти там подробные отпечатки недавних событий, которым Дый стал свидетелем. Но это было неправильно, и он дал себе слово, что не посмеет касаться разума тех, кто ему не угрожает. Он слишком хорошо помнил ощущение безграничной власти, которое впервые испытал, подавив волю гарпии. Затем, в городе-храме дусгэйовэх, он брал под контроль аборигенов и с каждым разом ему было все легче направлять клинки изогнутых топоров в сердца тех, кого безвольные кожаные куклы в его руках мгновение назад называли братьями. Карн упивался чувством обреченности, которое билось в их черепных коробках, точно вольная птица, посаженная в стальную клетку без надежды на свободу. Это пьянило и парень даже Мидасу боялся признаться в том, что получал невиданное наслаждение, когда контролировал жизнь другого.

Но сейчас это не имело значения. Он узнал, что витарами русы называют гарпий, ярчуками – гончих, лихами – химер. Карн непроизвольно улыбнулся, вспоминая, сколько воинов видел на стенах Радогоста. Потребуется гораздо больше иномировых чудовищ, чтобы хотя бы создать опасность прорыва городских ворот. Но почему тогда в ауре Дыя он ощущает отголоски страха?..

Мидас встревожено посмотрел на друга, тот качнул головой.

– И? – Огнеслав тем временем испытующе глядел на воина, которого назвал сыном. – Ты бы не пришел в мой дом, если бы это было все, что ты увидел.

Дый кивнул.

– С ними Вящий Навь, – тихо, почти шепотом проговорил он и лицо мага к немалому удивлению Мидаса мгновенно обратилось гипсовой маской. Он жестом отпустил сына и посмотрел на гостей.

– Я не знаю, зачем они пришли, – Огнеслав говорил жестко и отрывисто. По всей видимости, даже для него это была чрезвычайная ситуация. – Дивьи люди никогда не нападали на наши крепости, это просто немыслимо! И причины может быть лишь две. Либо они знают о ритуале, либо…

– …они пришли за нами, – закончил за него Карн. – Думаю, оба предположения верны.

– Я не могу отказаться от ритуала, – проговорил Огнеслав после короткой паузы. Кровь не спешила вновь возвращаться к его лицу, так что выглядел маг довольно жутко. Под глазами появились глубокие впадины, скулы и челюсть обрели резкие угловатые очертания. – Но мне понадобятся все маги храма. А без них воины не выстоят.

– Выстоят, – Мидас гордо задрал подбородок и шагнул к колдуну. Огнеслав посмотрел на него с удивлением, будто впервые увидел. – Выстоят, потому что мы будем с ними. И у нас есть Арминиус, а этого парня не стоит сбрасывать со счетов при любом раскладе.

– Мы отобьем атаку, – Карн сфокусировался на ауре мага и попробовал подкрепить свои слова направленным импульсом уверенности. Это было нетрудно, ведь он действительно верил в то, что говорил. Иначе и быть не могло.

– А потом придем в Храм к завершению ритуала, – заключил парень. – Так что делай, что должен.

– И вы… – Огнеслав запнулся. Было удивительно видеть неуверенность этого человека. – Вы сумеете?

– Возможно, это одна из причин, по которой мы здесь, – пожал плечами Карн. – Да и нет у нас выбора, – неожиданно он повернулся к Мидасу. – Мы ведь отказались от всякого выбора в ночь битвы за Арброт.