Левиафан. Пути Древних

Фролов Алексей

– Маги могли бы помочь, – продолжил военачальник, пожимая плечами. Он умолк, когда гашадокуро вновь атаковал, на миг погружая окружающий мир в нестерпимый громовой треск. – А может и нет, защиту возводили много поколений назад, я не знаю, как она работает. Возможно, мой отец…

– Его все равно здесь нет, – прервал Мидас. Вышло чуть резче, чем он хотел. – Твой отец занят гораздо более важным делом, и наша задача – дать ему это дело сделать. Ни больше, ни меньше.

Дый коротко кивнул. Слова фригийского царя стеганули его точно хлыстом, произведя отрезвляющий эффект. Воин собрался и задышал размереннее.

–

Отставить стрелы! – выкрикнул он, видя, что заговоренная сталь не наносит Вящей Нави осмысленного урона. Лучники мгновенно прекратили стрельбу. Дый высунулся в окно, вскинул голову.

– Ударов пять, не больше, – задумчиво проговорил молодой воин. Он посмотрел на Мидаса, потом на Арминиуса, и остановил взгляд на Карне. – Забирайте его, – внезапно скомандовал он, а затем повысил голос до крика. – Всем прочь со стены! Башни с первой по четвертую поджечь! Добавить в огонь буса!

Воины ринулись исполнять распоряжения командира, и Мидас машинально отметил, что не видит и намека на суету, буквально – ни одного лишнего шага. Никто никого не толкает, даже щитами не соприкасаются, настолько выверены их маневры. Древний бог прикинул, что даже во времена своего расцвета фригийское войско не могло похвастаться такой дисциплиной. Это уязвляло. Самую чуточку. Зато Эрра, будь он здесь, пришел бы в неописуемый восторг.

– Ты там далеко? – Мидас заглянул в лицо Карну. Галерея уже опустела, остались только они вдвоем и вампир.

– Я здесь, – парень кивнул, а потом как-то внезапно весь съежился, поник, ноги его подломились. Мидас и каинит подхватили его под руки и повели вниз.

– Простите, – прошептал Карн. – Я не смогу его контролировать…

Не нужно было быть верховным магом Храма, чтобы понять – парень сделал все, что мог. Его кожа посерела, щеки ввалились, он дышал глубоко и часто.

– Да чего уж там, – фыркнул Мидас. – Ты его размеры видел? Настоящий крейсер, мать его!

– Не в этом дело, – Карн хотел покачать головой, но решил не тратить силы на это, в общем-то, бесполезное действие. – Моих возможностей хватило бы. Вот только… его уже контролируют.

Разумеется, он не знал – кто именно (было бы слишком просто, да?), но в своих выводах не сомневался. Проникнув в его суть, парень столкнулся с трансчеловеческим разумом страшного, но вовсе не злобного существа, и разум этот был в огне. Огонь пожирал мысли, иссушал волю и диктовал свою. Это было совсем не то, что делал сам Карн, который лишь корректировал биохимию тела, а на уровне энергий перенаправлял их течение из одних областей в другие.

Тот, кто подчинил себе гашадокуро, бесцеремонно смял его личность, будто скомкал лист бумаги. Но рука, сделавшее это, никуда не делась, она с каждым мгновением ужесточала хватку, заставляя сознание Вящей Нави биться в агонизирующих конвульсиях бессилия. Это было жестоко и бесчеловечно. Карн не сомневался – одному существу не по силам сотворить подобное.

Но кто вообще способен на такое? Парень не мог отследить источник влияния, его будто не существовало – никаких следов, только последствия, перманентно продолжающие свое разрушительное действие. На ум пришел образ – бездушный механизм, который работает по строго определенной программе, полностью игнорируя вторичные факторы и специфику цели. Живые так не могут, не должны…

Когда они спустились со стены и подошли к сомкнутому

строю защитников Радогоста, по две башни в каждую сторону от ворот уже пылали вовсю. Фригийский царь утробно хмыкнул и пообещал себе при случае поинтересоваться у Дыя, как они это сделали. Ведь дерево вспыхнуло в считанные секунды по всей площади, причем оно было пропитано огнеупорными составами.

А потом, после очередной атаки Вящей Нави, энергетический купол раскололся на мириады неосязаемых частиц. В этот раз не было ни статического треска, ни громоподобных раскатов. Над городом разнесся резанувший по ушам звон разбитого стекла, купол вспыхнул в последний раз – бледно и прозрачно, всю его фронтальную часть покрыла мелкая паутина синих молний – тоже едва различимых, а потом он моргнул и исчез без следа.

Гашадокуро шагнул прямо на ворота, которые едва достигали его исполинских колен. В тот же миг горящие башни расцвели алыми фейерверками, раздался грохот синхронного взрыва и все четыре конструкции завалились точно на ворота, через которые проходило чудовище. В небо ударил скрежещущий рев и в нем ощущалась боль. Дый улыбнулся, а Мидас понял, что такое бус, который командир дружины приказал добавить в огонь.

– Копьеметы! – взревел военачальник, вскидывая над головой прямой широкий клинок. Своей формой он напоминал тот, что держал в руке Мидас, но был несколько короче и гарда с яблоком менее вычурные.

– Бей! – разнеслось перед застывшим навытяжку строем воинов. Клинок Дыя рухнул к земле одновременно с произнесенным словом. Мидас обернулся, не вполне понимая, о чем идет речь. Оказалось, что русы уже успели откуда-то выкатить десяток метательных машин, по виду напоминавших античные баллисты.

Раздалось десять глухих щелчков, слившихся в один трескучий звук. Копья длиной по два с половиной метра понеслись в сторону исполинского пожара, в который превратились ворота. Они ударили точно в голову гашадокуро, когда тот мгновение спустя вышел из пламени. Дый удивительно точно рассчитал момент для первого залпа.

Монстр зарычал, пошатнувшись. В тех местах, куда попали копья, от его костяной головы отлетели огромные куски, каждый – размером со скутум, хорошо знакомый Арминиусу. Вящий Навь восстанавливался, но не так быстро, как гарпии, и если следующий залп будет произведен прямо…

– Бей! – и еще десяток копий с заговоренными наконечниками устремились в сторону костяного гиганта. Карн и Мидас не знали об этом, но копья дополнительно были смазаны особыми настоями, что-то вроде яда, но действующего на энергетическом уровне. Секрет его изготовления знал лишь Огнеслав да пара приближенных магов высших ступеней.

– Прости нас, – прошептал Карн, ощутив боль гашадокуро. Да, ему действительно было жаль это существо, ведь он единственный из всех видел, что Вящий Навь здесь не по своей воле. Однако сделать он ничего не мог, и от этого парень лишь сильнее стискивал зубы, стараясь ничем не выдать своих эмоций. Мидас их конечно заметил. И все понял, а потому просто промолчал.

После третьего залпа гашадокуро завалился вперед и упал на несколько своих коленей – фригийский царь насчитал у него восемь нижних конечностей. Но это условно – монстр с легкостью отращивал новые, по необходимости переводя их из категории «средство передвижения» в категорию «средство нападения» и наоборот.