Левиафан
Шрифт:
"Хищник, а не баба..."
– Мы кажется с тобой договорились, Тангир?
– она кивнула своему напарнику, который очевидно хотел задушить меня голыми руками, но я только ухмыльнулся ему и прошептал:
– Меньше белка жрать надо, туша набитая дерьмом.
– Ну, сучёнок!!!
– зарычал мужик, но замер после рыка Моники:
– Родерик, мать твою! Выйди отсюда!
– Моника!
–
– У-У-У-ух... А вы хороши, агент Эйс!
– я легко поднялся и встал впритык к женщине, осматривая её лицо с высоты своего роста, - Мелковата...
– прошептал и прикинул, что она доходила мне почти до плеча, - ...но это отлично. Люблю изящных женщин.
– Если не закроешь пасть, начнёшь любить свой изящный хрен ртом, Тангир!
– Какие у вас однако грязные уста, агашши. Разве женщина может так похабно выражаться?
– я ехидно ухмыльнулся, на что получил не менее ехидную ухмылку в ответ со словами:
– Ты, малыш, явно хочешь чтобы я тебе показала, что женщины умеют не только это!
– Моника резко схватила меня за запястье, а я ощутил как на нём плотно сомкнулся электронный браслет.
– Это тебе украшение, пупсик! Удавка на шею, чтобы не рыпался!
Я поднял запястье и хохотнул, смотря на черный электронный прибор, который совершенно точно не снять без помощи этой милой агашши. Повернулся к ней и хмыкнул:
– И что? Ты решила что эта цацка меня остановит?
Моника проследила за тем, как в камеру внесли мои вещи два других пса в форме, и только следом с издёвкой произнесла, поднимая свою правую руку.
– Отойдешь от меня на расстояние более двухста метров, и получишь конскую дозу успокоительного прямо в вену. Поверь, ты не сможешь сбежать, Тангир! Никак! А после того, что я тебе покажу и не захочешь. Тебе ведь знакомы такие имена, как Нам Джун и Лю Фэнь? Правда?
Я сжал челюсть и осмотрел Монику пристальным взглядом, понимая что вот теперь куколка явно не шутит. Если в тот день, когда она меня забирала из колонии я думал, что меня просто решили по-тихому прикончить американские спецы, то теперь я понимал, что причина в другом. И если это связано с Хёном...
"Я не могу просто так позволить им добраться до него! Я сдался им только для того, чтобы отвести от Нам Джун-ши любые подозрения. Этот человек мне нравился. Он единственный кто показался мне таковым, из всех повстречавшихся на моем пути после Её смерти!" - пока я думал и смотрел на браслет на запястье женщины, мой взгляд опять прошёлся по вязи арабского письма, которой была исписана кожа Моники.
Я был полностью уверен, что подобными рисунками покрыто всё тело и этим она притягивала мой чистой мужской азарт только больше. Необычностью и этой холодной маской жестокой куклы.
– Что я должен делать? Я уже, кажется, задавал этот вопрос, но пока кроме
– я специально сделал ударение на том, что она до одури похабна, как хабалка, и это возымело совершенно другой эффект, нежели скажи я подобное в лицо кореянке.
Эта особа только шире ухмыльнулась и припечатала:
– Это только цветочки в моем лексиконе, которым я общаюсь с ненормальными психами, подобными тебе. Но признаюсь, корейский подвид этих тварей в твоём лице, впечатлил отсутствием инстинкта самосохранения и повышенным чувством собственной важности, мистер Чжи.
– А я не важен?
– задал встречный вопрос и хохотнул, но потом холодно прошептал, - Был бы не нужен и не важен, меня бы не привязали к тебе, как пёсика на поводок, агашши! Так что радуйся, у тебя на цепи сам цербер из бездны!
– Словоблудишь?
– Моника приподняла бровь, а я только сложил руки на груди и завернул нижнюю губу в рот, осматривая экспонат из монолитного камня перед собой.
– Одевайся и выметайся! Поживее, Тангир! Я ждать не стану!
– Моника ехидно усмехнулась, а следом что-то нажала на браслете, от чего по моему телу прошёлся настоящий ток и спазм скрутил мышцу руки.
Ощутимо и очень больно, но я сжал челюсть и только шире улыбнулся, от чего вызвал на каменном лице первую эмоцию. Моника замерла на мне взглядом и только потом отпустила кнопку, развернувшись прочь.
– Стерва... Ащщщ... Такую ещё поискать надо, - скривился, встряхнув рукой и раскрывая свою сумку, вывалил на решетку кровати свои скромные тряпки, чтобы найти то, что хранилось на самом дне.
Сняв тюремную робу, сперва надел цепочку, которая хранила два обручальных кольца. Именно о них я думал постоянно, с того момента, как понял что дохнуть мне ещё рано, и у неба другие планы.
– Куда?
– задал вопрос, как только вышел в коридор и осмотрел четырех лбов, которых явно сюда притащили в качестве конвоя.
Среди них стоял и мой новый дружок. Только сейчас пройдясь по нему более внимательным взглядом, понял что этот бравый спецагент транспортировал мою гниющую тушу из Сиэтла в Нью-Йорк. Моника молча кивнула и весь бравый отряд понёс свои потроха вперёд по коридору.
– Шагай следом!
– она осмотрела меня и забрав мою сумку бросила её пареньку, который стоял за нашими спинами.
– Закинь ко мне в тачку!
– кивнула ему, на что парень только отдал честь и скрылся за поворотом.
– Куда он потащил мои пожитки? И зачем?
– я вложил руки в карманы куртки и осмотрел Монику со спины.
Её фигура была не просто спортивной. Передо мной шла не женщина, а настоящий солдат. Каждое её движение - ровное и уверенное, а тишина в ответ на вопрос, только подкрепила заключение о том, что с этой куколкой мне скучно перестанет быть сразу. Уже, потому что она упорно не хотела раскрывать рот и объяснять с какого хера я сдался американским спецслужбам.